«в принципе». Николай I по представлению генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьёва решил занять Амурский край, который «оставлен был в небрежении китайцами и заселён ими всего в одном месте, да и то очень слабо».
После неудачной Крымской войны необходимость Амура стала очевидной: без этой реки восточные владения империи оказывались слишком уязвимы, пути снабжения Русской Америки – крайне ненадёжны. Положения договора 1689 года сдерживали Россию, не позволив в Крымскую войну должным образом обеспечить оборону тихоокеанских владений от вторжения европейцев.
Надо было чем-то компенсировать потери, не допустить усиления Запада на востоке, надёжно закрепиться на дальних рубежах. Камчатка, база России на Тихом океане, была оторвана от метрополии. Война показала: снабжать и защищать её неимоверно сложно. Вот если бы у России появились порты южнее – в Приморье и Приамурье… Высказывались и другие идеи. Адмирал и географ Фёдор Литке предлагал для обеспечения Камчатки занять японские острова Бонин-Сима. Ещё в 1816-м на гавайском острове Кауаи была построена Елизаветинская крепость, впрочем быстро оставленная русскими; очертания империи колебались, приливы сменялись отливами. России была необходима «вторая нога» на тихоокеанском побережье. Невельской: «В Петербурге и в Иркутске осознали всю справедливость моих постоянных представлений, что всякие затраты на Петропавловск, Аян и т. п. пункты, совершенно отрезанные от Сибири, напрасны, и что только в Приамурском и Приуссурийском краях мы можем твёрдо встать на отдалённом нашем Востоке».
Уже в 1855 году, свидетельствует Венюков, началось целенаправленное заселение бесхозных амурских земель солдатами, казаками, позже – крестьянами. В 1856 году была образована Приморская область, в которую включили земли от Чукотки до нынешнего Приморья, учреждена «Сибирская флотилия на Восточном океане». Тем самым, указывает Невельской, «официально признавалась зависимость устья реки Амур от России, и Нижнеамурский край официально присоединился к русским владениям в Азии». В 1858 году начали заселять Уссури.
Гончаров, побывавший в Татарском проливе в 1854 году, писал: «…Всё тянется глухой, маньчжурский, следовательно принадлежащий китайцам берег». Но встретил он здесь не китайцев, а тунгусов-охотников Афоньку и Ивана, которые сносно объяснялись по-русски.
Противостоять приходилось не только Англии и Франции, но и предприимчивым американцам. Венюков: «Уже со второго года нашего появления на Амуре (то есть в 1856 году. – В. А.) появились там и американцы… Они составили проект соединить железною дорогою Амур с Байкалом (прото-БАМ! – В. А.) и таким образом экономически притянуть всю богатую Восточную Сибирь к Тихому океану. Мысль великая и которая рано или поздно осуществится…» Американцам вежливо отказали, причём Венюков прямо говорит, что все аргументы против проекта были надуманными, а суть заключалась в другом: «Нельзя пустить американцев на Амур и в Забайкалье», иначе «Сибирь отвалится».
Итак,
