арифметика. Мы же не дураки.
Рин потрясенно поерзала.
– Ладно. Значит, три тысячи.
– Мы можем выманить их на две сотни шагов от города, если разделимся и отведем людей в поля, – предложил Суцзы. – Рин их не достанет и…
– Нет, – отрезал староста Льен. – Четыре сотни шагов.
– Может не получиться, – сказала Рин.
– Так сделайте так, чтобы получилось. Деритесь подальше от города.
– Я поняла, – сказала Рин, и ее голос отвердел. – Вы хотите дождаться освобождения, но при этом не пострадать.
Староста Льен встал, ясно показывая, что разговор закончен.
– Если вы проиграете, они придут за нами. И вы знаете, на что они способны.
– Это не имеет значения, – сказала Рин. – Мы не проиграем.
Староста Льен не ответил. Он молча и осуждающе следовал за ними взглядом, пока они не покинули хижину. Его дочь все так же позвякивала ножами, что-то мурлыкая себе под нос.
– Хорошо прошло, – пробормотала Рин.
– Еще как, – просиял Суцзы.
– Чему ты так радуешься? Он сделал задачу для нас в десять раз труднее и ничего не дал взамен…
– Неправда. Он дал нам разрешение.
– Разрешение? На кой нам сдалось его разрешение?
– Разрешение всегда нужно. – Суцзы остановился. Улыбка сползла с его лица. – Каждый раз, когда ты ведешь сражение у какого-нибудь города, ты ставишь под угрозу жизнь невинных людей. Твоя обязанность – их предупредить.
– Слушай, если бы все армии так себя вели…
– Нет, это ты послушай. Ты ведешь войну не за землю, а за людей. И если научишься им доверять, они станут твоим самым лучшим оружием. Будут твоими глазами и ушами. Естественным продолжением армии. Но никогда не подвергай людей опасности против их воли. Поняла?
Он не сводил с Рин глаз, пока она не кивнула.
– Вот и хорошо, – сказал он и быстро зашагал к воротам.
Рин поспешила следом.
Кто-то поджидал их в тени.
Рин вызвала в ладонь пламя, но Суцзы схватил ее за локоть:
– Не надо. Это друг.
Человек у ворот и впрямь оказался никанцем. Нетрудно догадаться – драная и выцветшая одежда болталась на исхудавшей фигуре. Никто из мугенцев не голодал.
Он был юн, почти мальчишка. И едва скрывал восторг, увидев их. После одного лишь взгляда на Рин его лицо вспыхнуло румянцем.
– Ты и есть спирка?
Что-то в его лице показалось Рин знакомым – густые брови, широкие плечи. Он вел себя как прирожденный лидер, уверенно и решительно.
– Ты сын старосты Льена, – догадалась она. – Верно?
– Виновен, – отозвался он. – Льен Цинень. Рад встрече.
– Иди сюда, паршивец. – Суцзы схватил Циненя за руку и крепко обнял. – Отец в курсе, что ты здесь?
– Отец считает, что я до сих пор
