нет… – говорю сестре, поднимая на неё глаза.
Она кормит сына, который внимательно за всем наблюдает, не забывая глотать свою жидкую кашу.
Строю ему рожицу, на что Даур никак не реагирует.
Улыбаюсь, качая головой.
Даур очень серьёзный мальчик и не разменивается на подобные глупости. Ему почти полгода. И он необычный мальчик во всех смыслах.
Обстоятельства его зачатия можно назвать непорочными, потому что для нас всех абсолютная загадка, когда и где этот ребёнок был зачат! И уж конечно, для нас всех стало абсолютным первородным потрясением, когда у Миры начал расти живот.
Мы упорно делали вид, будто во всём этом нет совершенно ничего необычного. И продолжаем делать.
Тем не менее, маленькое черноглазое лицо хранит в себе ответ на тот самый щекотливый вопрос, потому что, глядя на мальчика, я лично не сомневаюсь в том, кто его “божественный” отец!
Про его отца всякое говорят.
Я слышала, будто он теперь очень влиятельный человек. Та степень влиятельности, когда все другие степени уже неприменимы. Он, чёрт возьми, дёргает всех за ниточки отсюда и до таблички на въезде в республику! Марат Джафаров теперь ОЧЕНЬ влиятельный человек…
Даур следит за моей рукой, вращая своими карими глазами.
Яркой вспышкой перед моим подавленным внутренним взором проносятся другие глаза…
Другие карие глаза. Нахальные, колючие… раздражающие…
Следом является их хозяин. Во всей своей шовинисткой красе. С этой ухмылкой на твёрдых губах…
Мужлан и нахал, про него я тоже кое-что слышала…
По моим рукам ползут мурашки. Особенно по правой, которая сжимается в кулак и покалывает. Всё это сопровождается кульбитом внизу живота и алыми пятнами на моих щеках.
Господи, Тина!
Почти год прошел! Что с тобой не так?
Выпрямляюсь, застигнутая врасплох случайной мыслью, промелькнувшей голове…
Деревянный стул подо мной издаёт жалобный скрип, а ложка падает в тарелку.
Мира поднимает на меня удивлённый взгляд и спрашивает хмуро:
– Где ты была утром? Что у тебя случилось?
– Ничего, – поспешно вру я, в то время как моё сердце начинает учащенно колотиться.
Моя сестра три месяца занималась тем, что ела за двоих и кормила Даура. Она была с ног до головы покрыта засохшим молоком, а волосы переплетала раз в неделю, и я не хочу забивать её светлую голову проблемами, ведь она только недавно вернулась к более-менее нормальной жизни.
Рождение ребёнка – это тот ещё подвиг, а некоторые женщины делают это по нескольку раз!
Сердце продолжает настукивать всякие дурацкие идеи, и я больше ни на чём не могу сосредоточится. Стараясь не делать резких движений, встаю из-за стола и плавно направляюсь к двери.
Вылетаю в холл, где сталкиваюсь с Лаурой.
– Извини… – бормочу, придержав
