особенно во время торпедных или ракетных стрельб, во время боевой службы при определении элементов движения боевых кораблей вероятного противника или при определении параметров неопознанных «квакеров» я испытывал творческий подъем и гордость за свою службу.
Однако из современного далека я понимаю, что вершиной моей творческой работы явились вот эти два года службы, с 1980 по 1982 год, в качестве рядового инженера ещё несуществующего Аналитического центра. Для меня и сейчас кажется невероятным, что я непосредственно с офицерской должности профессионального моряка атомного подводного ракетоносца попал в научный водоворот московской жизни и оказался в самом центре событий и в котле невероятных научных идей и технологий, воплощаемых в железо Аналитического центра. Я жил на съемной квартире с женой и двумя детьми недалеко от метро «Нагатинская». Квартира была двухкомнатная, но хозяйка в одну комнату снесла свою мебель и разрешила пользоваться только одной комнатой. С учетом того, что в этой же жилой комнате в 17 ящиках хранились вещи и имущество, нажитое нами на Севере, жить было довольно тесно.
Ни я, ни жена не имели никакой прописки. В те времена такой практики, как прописка при части, ещё не существовало. Без прописки жена не могла и устроиться на работу. Мы были московскими «бомжами». Тем не менее, москвичи были в те времена добрыми и гостеприимными людьми. Старшую дочь Ирину безо всякого труда приняли в московскую школу. Я получал по сравнению с прежней службой мизерную зарплату в 366 рублей, из них 120 ежемесячно отдавали за съемную квартиру. Жена жаловалась, что ей надоело искать по 17 ящикам нужные вещи, и страдала от безденежья и безработицы. Тем не менее, я испытывал восторг и счастье от окружающих меня офицеров РТУ ВМФ, и от моих многочисленных обязанностей, а главное – от причастности к чему-то великому, что создавалось с моим непосредственным участием и на моих глазах. Но в то же время я никогда не мыслил, что скоро стану москвичом и одним из офицеров Радиотехнического управления Военно-морского флота. Давайте я чуть-чуть отвлекусь и уже из моей современности, современности капитана 1-го ранга запаса и 71-летнего военного пенсионера МО, имеющего собственную квартиру в Москве и дачу-коттедж в Подмосковье, проанализирую это невероятное событие.
Мой визит в 1979 году к кадровику РТУ ВМФ в Москве был безрезультатным, потому что на тот момент Главное мобилизационное управление МО ещё не утвердило штат-кадр будущего Аналитического центра. Скорее всего, не было даже проекта штат-кадра. Конечно, кадровик Кудрявцев Николай Иванович обязан был знать, что скоро будет сформирован штат-кадр подмосковного объекта, напрямую подчиненного по штатному расписанию РТУ ВМФ. Но пока утвержденного штатного расписания не было, он и не имел права говорить о совершенно секретном объекте. А что же мой рапорт по команде? Сыграл ли он какую роль в моем назначении? Практически рапорт не сыграл никакой роли. Но в то же время и посещение в 1979 году кадровика
