– это работу со сверхурочными в сортировочной, куда попала после выпуска из приюта, и жилье, выделенное отделом социальной политики – однокомнатную квартирку в бедном квартале Истейна.
А еще сестру, Эрику, которая не могла устроиться на работу, потому что ничего не видела с рождения.
Эрика младше меня на два года, ей девятнадцать. Уже год как она живет со мной. Ведь ей податься больше некуда. Я же стала самостоятельной три года назад, когда приютские будни сменились буднями рабочими.
Мои способности заметили еще в детском доме во время тестирования. У меня тогда обнаружились склонности к телекинезу, векторному контролю, бионавигации. Но обучать землян со слабым уровнем равносильно тому, что выбросить деньги на ветер. Дотации на дальнейшую учебу я так и не получила. Да и не особенно стремилась афишировать свои показатели, что выросли с годами по непонятной причине. Именно поэтому Алек и предложил мне работу, дав считать аурный слепок нужного предмета.
В новом мире у многих проявились способности, которые раньше считались паранормальными. Некоторые ученые утверждали, что люди всегда владели телекинезом, телепатией и экстрасенсорикой. Но эти качества просто не развивались – не было необходимости. А в условиях новой жизни, рядом с сильными телепатами, способности получили толчок, стали своеобразным иммунитетом против господства дизаргов. Так человеческий разум сопротивлялся вторжению, эволюционировал, и с поколениями эти свойства у людей лишь закреплялись. Так, например, психометрия и экстрасенсорика теперь использовались в криминалистике. Ясновидение пригодилось для экономических и иных прогнозов. Среди экстрасенсов появились целители, что могли влиять на биополе человека и его энергетический фон, помогали в тех случаях, когда обычные врачи опускали руки и не давали положительных прогнозов. Этим наукам стали обучать в ВУЗах, хотя критерии отбора были довольно строгими.
– Мисс Дюклер, на выход, – раздался скрипучий голос конвоира.
Я подняла голову. Соседки по камере переглянулись и скривились – мол, явились за «особенной».
Контингент в следственном изоляторе еще тот: две девицы легкого поведения, одна отпетая мошенница, которая контролировала моих сокамерниц. Пыталась добраться и до меня, но я смогла дать ментальный отпор – и она на время успокоилась. Я успевала переключать ее чувства. Но это дело времени. Приходилось постоянно оставаться начеку.
Я молча поднялась и вышла вслед за охранником.
Серые стены следственного изолятора напоминали мрачный лабиринт, где меня поймал дизарг, появившийся там в самый неподходящий момент.
Тесный лифт. Длинный коридор с сеткой невидимых глазу лазерных лучей. Я бы их не заметила, если бы охранник не активировал экран на стене, отключая защиту.
Меня провели в просторное помещение, где стояли несколько стульев, стол из черного пластика. Ни одного окна, но это не удивительно, ведь тюрьма на одном из нижних уровней Истейна.
Охранник вышел, оставив меня одну. Я
