проверить деньги и документы. Подсумок с ценным содержимым я проверял чуть ли не каждый час. И в этом нет ничего удивительного, особенно, если вспомнить, какими усилиями я их выбил и на что планировал потратить.
– Что, вашбродь, скоро приезжаем? – послышался голос с противоположного сиденья. Мгновение спустя клубок черной одежды, на который с непривычки можно было даже не обратить внимания, развернулся, и передо мной предстал Ахеол – мой телохранитель, невысокий крепкий человек с ежиком черных волос и цепкими зелеными глазами. Он был приставлен ко мне с возраста в 11 лет и верно служил уже восьмой год. И, стоит сказать, его услуги порой были просто неоценимы, особенно после того случая, когда… Да, когда я значительно переоценил свои возможности принца и подверг свою жизнь слишком большому риску.
– Скоро будем в «Серебряном желуде», – ответил я, вспоминая, до какой степени мне удалось раздраконить половину знати и как вовремя мне удалось оттуда смыться на неопределенный период времени.
– Ой, как здорово, – потер руки Аркус, – давно я не видывал мою ненаглядную Аглаюшку…
– Ахеол, – сурово сказал я, делая самое строгое лицо, на которое был способен, – сегодня я еду в этот трактир, чтобы заключить с хозяином королевский контракт. Ты можешь хотя бы сегодня не подкатывать к его супруге?
– Вашбродь, – Ахеол схватился за сердце, демонстрируя высшую степень оскорбленности, и даже попытался забиться в припадке, но потом все же передумал, решив не передергивать. Даром, я отлично знал как то, что Ахеол – искуснейший лицедей, так и то, что из любой позы ему нужно меньше трех секунд, чтобы переломать противнику все кости, – ну как я могу видеть страдающую женщину и не утешить ее? Думаете, раз меня с улицы подобрали, натаскали и к вам пристроили, так я и не знаю, как оно бывает? Хозяева трактиров среди простого люда настолько завидные женихи, что на какую девку он в деревне пальцем покажет – ту ему под венец и приволокут. А теперь что? Ему пятьдесят, он даже если и захочет – ничего в постели не сделает. А ей тридцать только, и она, как бедная голубка, целыми днями в этой таверне пашет и света белого не видит.
– Ахеол, это не наше дело, – проворчал я, понимая, что слышу это, наверное, уже сотый раз, и с трудом удерживаясь от того, чтобы не закатить глаза. – В любом случае, ты хотя бы сегодня можешь держать себя в руках? Мы туда, вообще-то, по государственному делу едем. И нас еще, вообще-то, в Орхорском Магическом Университете на этой неделе ждут.
– Ой, а в Университете меня Матьюшка, завхозница, ждет, – глаза Ахеола снова заблестели в предвкушении скорой встречи. – Каждый раз так мне рада, такой стол собирает, какой вы, вашбродь, никогда в жизни и не отведывали, вот зуб даю. А уж когда я наемся такой вкуснятины, так потом в постели…
– Я тебя когда-нибудь уволю, – проворчал я, скрестив руки на груди.
– Ах, вашбродь, – с притворной тоской вздохнул Ахеол, бросая полный печали взгляд в окошко кареты и подпирая голову рукой, – вы все только обещаете и обещаете. А хочется на волюшку-то, как есть, хочется, да только разве ж вы мне когда бумагу такую подпишете?..
Фыркнув, я неизвестно который раз полез в кожаный подсумок, проверяя бумаги и деньги. Ясное дело, что вся эта беседа носила самый несерьезный характер. После того, как я дороги в королевстве в порядок привел, Ахеол стал мне предан еще больше, хотя, казалось бы, после полутора десятка сорванных покушений, куда уж больше. И он прекрасно знал, что я никуда его от себя не отпущу, да он и сам не хотел уходить.
И мы ехали и ехали, дорога, по которой катилась наша карета, была идеально ровной. И в этом – целиком и полностью моя заслуга.
В возрасте с шестнадцати до восемнадцати лет я, принц Дитрих Атросский, занимался тем, что приводил дороги нашего королевства в порядок. Ведь, в самом деле, как государство может быть процветающим, если пятерка крупных городов соединена между собой дорогами такого качества, что осенью и весной девять из десяти караванов отказывались путешествовать – себе дороже выходило. И после своего обучения в Орхорском Университете Волшебства я, выпровоженный досрочно из Университета по комплексу самых разных причин, поднял эту тему в разговоре с отцом. И была у нас с ним на эту тему очень долгая дискуссия.
Я люблю своего папу. Очень люблю. И он хороший король. Хотя… с какой точки зрения посмотреть. Народ его, конечно, не очень, чтобы любит, но с учетом того, что некоторых наших предков пару столетий назад и на вилах из дворца выносили, держался он очень неплохо. Но при этом у него был глобальный правительственный заскок: внешняя политика его интересовала раз в десять сильнее, чем внутренняя. Мол, собственное население до этого как-то жило – и после проживет, раз уж привыкло терпеть. А вот налаживание отношений с внешними странами – это было очень важно. И сколько бы я ни приводил аргументов, что от хорошей сети дорог выиграют все, ясно было одно: он меня просто не слышит. И лишь приведя последний аргумент: мол, к нам приезжают зарубежные послы – а у нас даже дорог нормальных нет,
