ни слова и никак не выражения эмоций, неизвестный человек резко сдавил горло испуганной до состояния паники девушки и, пользуясь полным отсутствием сопротивления с ее стороны, поволок ее в сторону такого удобного для сексуальных утех стола-топчана. Заплетаясь каблуками в рыхлой земле, Жанна тем не менее, интенсивно перебирая бесподобными ножками, послушно следовала в выбранном жестоким извергом направлении. Хрипя и задыхаясь, она все же до того момента, как повалиться на твердую поверхность, сконструированную из оструганных досок, успела выкрикнуть призывы о помощи:
– Витя!.. Милый!.. Ты чего стоишь?!. Ты же поклялся… меня защищать?!.
Тот было сделал шаг в ее сторону, видя свое превосходство над появившимся словно из неоткуда противником и намереваясь без помощи кулаков, одними ногами, «запинать этого мерзавца» до полусмерти, но заметив в его свободной руке такую, знакомую уже, фашистскую «звездочку», направленную в его сторону, сразу остановился.
– Да ну тебя, на «хер»! – прокричал недавно такой преданный на словах поклонник, в то же мгновение разворачиваясь лицом к чаще леса, а к подруге спиной, и, крикнув на прощание: – Моя жизнь мне дороже! – бросил красавицу на погибель, сам же припустился быстро, а главное, позорно бежать, беспомощно махая «безжизненными» руками.
Еще немного похрипев, кинутая на произвол судьбы восхитительная красавица, подумав: «Только бы сохранить девичью честь», вдруг перестала дышать и, закатив кверху глаза, лишилась сознания, полностью расслабив свое прекрасное тело, как раз в тот момент, когда мучитель заваливал ее на ровную поверхность приготовленной совсем для других целей конструкцию. Убедившись, что Морева впала в глубокий обморок, маньяк отпустил свой захват и, оставив ее лежать на столе, устремился в погоню за предательски покинувшим место основных событий трусливым «подонком», посчитавшим для себя возможным скрыться, не испросив на то его дозволения.
Как только стихли шаги удалявшихся в глубину леса беглеца и преследователя, оставленная вроде бы в бессознательном состоянии, красотка зашевелилась и приподнявшись на локтях, презрительно улыбнулась и в то же время подумала: «Ну что, «съел»? Захотел меня взять вот просто, практически без труда; «хрен» тебе с маком проклятый «мерзавец», я пока что не готова быть ни изнасилованной, ни, безусловно, убитой. И этот тоже хорош, – переключилась она на характеристики, казалось бы, безумно любящего ее партнера, на деле, при первой же реальной опасности, проявившим себя самым последним трусом и бросившим ее погибать в лапах остервенелого маньяка-убийцы, – клялся мне в вечной любви и обещал обеспечить полную невредимость, а сам взял, «сучонок», да и попросту «кинул»… никогда ему этого не прощу!» – в самый ответственный и опасный момент у представительницы прекрасно пола, как это и обычно бывает, включился инстинкт самосохранения и обеспечения собственной безопасности, где главным критерием является, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
