уженных сил по подготовке боевых действий, отслеживая все этапы этой подготовки, внося коррективы в ее исполнение. Честолюбивые интересы фюрера отождествлялись с государственными интересами Германии. Это привело к тому, что многие важные стратегические решения принимались в угоду личной амбиции Гитлера, хотя они были заведомо нецелесообразны с военной и политической точки зрения и требовали необоснованных издержек людских сил и материальных средств.
Сталин же, исходя из своего видения международной обстановки, существовавшей на этот момент расстановки сил и своих представлений о геополитических интересах СССР, пытался, с одной стороны, обеспечить безопасность советского государства и отсрочить неминуемый момент втягивания страны в войну, а с другой стороны, старался извлечь максимальную выгоду из участия в союзах.
Вооруженное столкновение Германии и Советского Союза было неизбежно. Однако, этому предшествовала политика взаимных уступок и обоюдных выигрышей, когда каждая из сторон рассчитывала в краткосрочной (и даже среднесрочной) перспективе на лояльность на данный момент партнера по отношению к проводимой ею внешней политике (вплоть до применения военной силы против третьих стран) и когда каждая из сторон стремилась занять более выгодные позиции в преддверии будущей войны.
Представляется неправильным видеть прямую линию от зарока Гитлера в «Майн Кампф» двинуться на Восток – «Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке… Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены»[1] – до принятия окончательного решения приступить к операции «Барбаросса». Идеологическая составляющая – «Русский большевизм есть только новая, свойственная XX веку попытка евреев достигнуть мирового господства»[2], – не могла не присутствовать во внешней политике Гитлера, но она подчинялась меняющимся политическим обстоятельствам и окончательно выкристаллизовалась только весной 1941 г.
1.1 «Там стоит гриф “секретно”, домой я не могу взять книгу, а на работе не могу читать, работой нужно заниматься…»
(реплика К.А. Мерецкова на совещании в ЦК ВКП(б) начальствующего состава РККА, проходившего 14–17 апреля 1940 г.)
Существуют три уровня ведения разведки. Это стратегическая разведка, оперативная разведка и тактическая разведка. Накануне 22 июня 1941 г. стратегическую разведку организовывало и вело Разведывательное управление Генерального штаба РККА, оперативную разведку – штабы военных округов, тактическую разведку или войсковую разведку, разведку переднего края (собственно общевойсковая разведка) – организовывали и вели штабы полков – дивизий, специальная разведка родов войск (артиллерийская, танковая, химическая, инженерная и связи), а также разведка, которую организовывали и вели военно-топографическая, военно-санитарная и военно-ветеринарная службы РККА.
Стратегическая разведка является высшей формой разведывательной деятельности, от эффективности которой зависит жизнеспособность государства. Круг задач, решаемых стратегической разведкой в рассматриваемый период, выглядел следующим образом;
«Стратегическая разведка, добывая нужные материалы, изучает вооружённые силы государства, планы действий его вооружённых сил, группировку войск на фронте, промышленные, финансовые и научные возможности противостоящей страны, состояние сельского хозяйства, внутреннюю и внешнюю политику правящих кругов, политическое и моральное состояние населения, стратегические резервы страны как в отношении людских ресурсов, так и во всех областях. Изучение этих материалов способствует разработке плана войны и необходимых мероприятий по выбору направления главного удара.
В военное время ведение стратегической разведки усложняется и данные, добываемые ею, в значительной степени дополняются сведениями, полученными в результате работы органов оперативной и тактической разведки, проводимой непосредственно на полях сражений»[3].
К 1940 году военная стратегическая разведка была существенно ослаблена, что являлось следствием репрессий предшествовавших годов, которые затронули разведку, равно как и весь кадровый состав РККА.
Как следовало из Справки-доклада начальника Управления по начальствующему составу РККА Наркомата Обороны СССР Е. А. Щаденко от 20 марта 1940 г.: «… 1937–1938 годы в связи с очисткой армии было арестовано, исключено из партии и, таким образом, выбыло из РККА 35000, в том числе 5000 политсостава… Правда, из этого количества за 2-ю половину 1938 года и 1939 год восстановлено в партии и возвращено в армию 12000 командиров, это несколько смягчило, но не устранило остроты положения с кадрами»[4].
«Репрессии (Приложение № 1) нанесли серьезный удар и по руководителям зарубежных органов и агентуре,
Там же.
Подполковник Ф. Давыдов. Разведывательная работа офицерского состава и штабов // Сборник «Войсковая разведка». Вып. № 6. 1944.
Известия ЦК КПСС. – 1990, № 1. – С.177.
