я вам ручаюсь.
– За всех ручаешься?
– За всех.
– Благородно, Озеров. Очень благородно. Только это дешевое благородство. Кто тебя уполномочил говорить за всех?
– Глеб прав, наши ребята не могли стянуть деньги.
– Хорошо, тогда может ваши ребята скажут, кто их стянул?
– Мы не знаем.
– Неужели?
– Да, не знаем.
Штангенциркуль засмеялась.
– Слышали, Нина Владимировна, как вам это нравится?
– Возможно, ребята говорят правду.
– И вы туда же? Давайте верить им на слово. Кравченко в туалете засекли с сигаретой, он уверял, что не курил. Поверили ему? Вы, Нина Владимировна, поверили. Крылов разбил мячом стекло в вестибюле, отнекивается. Вы ему верите. Комаров неделю школу прогуливал, принес липовую справку, уверяет, что действительно болел. Опять вы на его стороне. Они привыкли врать, вы их поощряете.
– Клара Степановна…
– Что, Клара Степановна? Сядьте, Нина Владимировна. Они вам на голову залезли и погоняют, а вы скачете перед ними, как… извините, но надо все-таки помнить, вы не подружка, а педагог. – Штангенциркуль взяла со стола список, пробежалась по нему глазами и обратилась ко мне: – Озеров, где ты был на перемене?
– Почему вы разговариваете таким тоном? Вы меня обвиняете в краже, или подозреваете?
– Вот они, наши детки. Любуйтесь. Вы им слово, они вам десять. Тон ему мой не понравился. А если я полицию вызову, и вас начнут вместе с родителями в отделение на допросы таскать, по-твоему, так будет лучше?
– Клара Степановна, вы перегибаете палку. Ребята готовы к диалогу, не надо на них наседать. К чему такие вопросы, неужели хотите узнать алиби каждого? Это смешно и нелепо. И неправильно, – добавила Нина Владимировна.
– А вы посмейтесь. Посмейтесь над тем, что вам придется отдавать ученикам деньги из собственного кармана. Отдавать тем, кто их у вас и украл.
– Не пойман, не вор, – сказал Витька.
– Для любого обвинения необходимы факты, – поддакнул Стасон.
– Желательно неопровержимые, – ответила Светка.
– И улики.
– Вот вы как заговорили. С вами по-хорошему, как со взрослыми людьми, а вы…
– Что мы? – вспыхнула Маринка.
– Ведете себя низко. Не знала, что среди вас столько трусов.
– Трусов здесь нет, – сказал я.
– Ошибаешься, Озеров. А если действительно нет трусов, тогда давайте, наберитесь смелости, будьте людьми. – Штангенциркуль подошла к доске, постучала по ней костяшками пальцев, и резко обернувшись, выпалила: – Пусть тот, кто взял деньги, честно во всем признается.
– Ага, прям сейчас встанет и признается.
– Комар, заткнись! – крикнул Димон.
– Правда, Вить, достал уже.
– Сиди молча, – шикнула Светка.
– Ну, – повторила Клара Степановна. – Где же ваша хваленая смелость?
