– урод.
МАША. У тебя миллионы.
БЕЛОВ. Теперь нет.
МАША. Поэтому ты тут со мной.
БЕЛОВ. Дело не во внешности. И не в миллионах. Покой душе нужен, равновесие. Вот что главное. Я знаю много красивых, но очень несчастных женщин. Больных и душой, и телом. А ты здоровая теперь. Радуйся.
МАША. Уж лучше три дня красавицей пожить, чем триста лет уродкой. Ты представляешь вообще, что это такое: идешь по улице или едешь на супермашине – и на тебя все смотрят, и тебя все хотят! Тебе не понять, ты мужчина. А я это во сне вижу каждый день. Я иду (изображает) – и все смотрят. И хотят. И каждый в голове меня умоляет: отдайся, отдайся, отдайся! Думаешь, я тут всем даю, потому что очень хочется? Не давала бы, никто меня бы и не заметил бы вообще. А тут – пусть ругаются, пусть обзывают – а хотят, все равно хотят. А была бы красавицей – никому бы не дала. Всем бы обещала, всех заманивала бы – и хрен вот вам! Никому! Вот на столько (показывает краешек пальца) не дам, хоть ты миллионы предлагай! Нарочно – чтобы мучились!
БЕЛОВ. А любовницей хочешь стать.
МАША. Так это по любви.
БЕЛОВ. Но ты же меня не любишь.
МАША. Полюбила бы. Если захотеть, получится, я умею. Я парней своих, между прочим, всех люблю. Даже смешно бывает: кажется, что не люблю, а начинаешь с ним это самое и понимаешь: люблю, как ни странно. Я без любви поэтому никому еще не давала. Чтобы ты лишнего не думал.
БЕЛОВ. Маша, а что за операция у тебя была?
МАША. От дурости лечили. Ну, как – я в журнале увидела у одной губы красивые. Пластическая операция. Силикон. Я у Вовки, он техник, головастый, я спросила: «Силикон, это что?» Он говорит: «Ну, наверно, типа глицерина». Я тогда взяла глицерин, шприц с большой иголкой у нашего ветеринара и начала в губы закачивать.
БЕЛОВ. Без наркоза?
МАША. Ты сказал! А кто бы мне закачивал, если бы я под наркозом была? Нет, грамм триста выпила, конечно… А потом – воспаление, нагноение, заражение крови началось. Ну, и чуть не сдохла. Хотели губу верхнюю вообще отрезать, я не дала. Но, между прочим, после операции губки лучше стали, правда? Пухлее, да? Как у этой… ну… господи, актриса эта…
БЕЛОВ. То есть… Дура! Идиотка!
МАША. Ты чего это?
БЕЛОВ. А того! Я ради вас всю жизнь свою разрушил! Из-за вас! А вы тут самогон жрете и в губы глицерин закачиваете! Ветеринарным шприцем! Друзей обидел, жену, любовницу, прекрасную женщину, всех обидел, а чего добился? А главное – сын погиб, понимаешь ты? Сын! (Трясет ее за плечи.)
МАША. Красивый был?
БЕЛОВ. А?
МАША. Красивый сын был?
БЕЛОВ. Не знаю… Да, наверно… Не знаю… Ничего не знаю! Господи! Уйду совсем от всех! Один буду жить! Или сдохну! (Хватает со стены ружье и выбегает.)
Появляется Ведущий.
ВЕДУЩИЙ. И побежал Белов куда глаза глядят. Бежал, бежал, бежал… И опять явился ему ангел.
Появляется Мужик.
БЕЛОВ. А, хранитель! Чего тебя от меня еще нужно? Ты зачем меня подбил на эти дела, сволочь? Ты ведь знал, что так будет? Знал?
МУЖИК.
