пара больших кровоподтеков на спине, ссадина на пояснице… В общем, несмертельно!
Он по-прежнему был опасен, как болотный снейк, как черный вайпер, от укуса которого чел умирает в муках за несколько минут. Поэтому Тим постарался на славу и скрутил Бегуна качественно, спеленал, как паук – муху.
Бегун сидел там, где Книжник его оставил. Сложно сбежать, когда руки и ноги связаны, а еще одна веревка, прикрученная к поручню, крепко охватывает горло. Он не стонал, но болезненно кривился при каждом вдохе.
Книжник бросил на врага неприязненный взгляд и принялся копаться в рюкзаке, выискивая съестное. Несколько лепешек Тим по доброте душевной скормил лошади, а одну полосу вяленого мяса сжевал на дневном привале, закусив куском вонючей, но вкусной брынзы… В общем, съестного оставалось немного. Книжник посмотрел на скудный запас, потом на вождя и принялся ужинать, если половину полоски мяса и небольшую черствую, как кусок бетона, лепешку можно считать ужином.
Бегун глядел на Книжника и криво усмехался.
– Не поделишься?
– Сдохни первым, Бегун…
Вождь хмыкнул.
– Уже не получится. Ты же меня не убил, пока я был без сознания, только скрутил, как овцу.
Он продемонстрировал связанные ноги, стукнув ими по полу автобуса.
– Значит, я зачем-то тебе нужен, Червяк.
– Ты мне не нужен.
– Врешь. Был бы не нужен – пристрелил бы. Я, считай, твой пленник… А пленников положено кормить.
Он снова попытался рассмеяться, но на этот раз его прострелило болью в бок, и вождь замолчал, кусая губу.
– Это, блядь, смешно… Я у тебя в плену! Чем ты мне врезал?
– Это не я, – сказал Книжник, запивая сухомятку водой из пластиковой бутылки. – Тебя лягнула моя лошадь. В спину. Если бы ты читал книги, Бегун, то знал бы: к лошади сзади подходить нельзя… Но ты же не умеешь читать, вождь. Поэтому ты мой пленник, а не я твой.
– Я бы тебя в плен не брал, – скривился Бегун, устраиваясь так, чтобы меньше болело.
Книжник пожал плечами. Спорить было глупо.
– Дальше что? – спросил Бегун.
– Пока не решил.
– Убьешь?
– А сам как думаешь?
Они помолчали. Потом Книжник продолжил. Голос его звучал спокойно, холодно, но Бегун слишком хорошо знал челов, чтобы обманываться. Под показным самообладанием пылало пламя ненависти, и то, что его не было видно снаружи, делало этот жар во много раз опаснее.
– Что с тобой делать, решу утром. В любом случае не бойся – мучить я тебя не стану.
– Утешил.
– Я же не ты.
– Это тебе так хочется. Может, ты еще хуже меня… Вот додумался же голодом морить! Дай пожрать, я голодный!
– Зачем на тебя припасы переводить? Решу оставить в живых, тогда и посмотрим.
– А я бы тебя покормил, – протянул вождь, поглядывая на Книжника. – Если
