– психопат! Если я ошибаюсь, тебе легко рассеять подозрения, достаточно назвать имя женщины, с которой имел близость. Но ты не можешь этого сделать.
– Не могу, потому что я – джентльмен.
Он смеется, и смех оказывается настолько заразительным, что к нам немедленно подходит официантка – женщина лет тридцати с приятным лицом и отчетливыми формами.
– Леночка! – подзывает ее мой спутник. – Хочешь взглянуть на анахронизм – живого джентльмена?
Она смотрит на меня сосредоточенно, словно старается запомнить для последующего опознания. Думаю, в ее глазах небритый парень неопределенного возраста, одетый в потрепанный свитер с пятном засохшей крови на груди, не выглядит слишком привлекательным, но из каких-то своих соображений она мне улыбается.
– Как ты считаешь, способен он напасть на женщину? – интересуется он.
– На это любой мужик способен! – убежденно заявляет официантка и удаляется с гордо поднятой головой.
– Видите, – говорю я, – на женщин нельзя полагаться.
– Да, но сам-то ты на них полагаешься. Почему твои жертвы не жалуются?
– Нормальная женщина не будет топить человека, который ее любит. Так я думаю.
Мои слова он воспринимает неправильно.
– Тебе-то что с того? Ты ведь получаешь наслаждение, когда мучаешь кого-то, при чем здесь любовь?
– Вы не понимаете: мучаю не я, мучают меня. Это настолько болезненно, что иногда хочется умереть.
Он надолго задумался, мой злой гений. Сегодня ему удалось на шаг приблизиться к истине, что, впрочем, отнюдь не добавило шансов раздавить меня, как насекомое, и потому не имеет в его глазах ценности. Похоже, наши отношения с самого начала были сугубо личными, причем грузный мужчина, больше года воевавший со мной доступными ему методами, никогда не имел преимущества. И все же он продолжал борьбу, являясь, в сущности, еще большим маньяком, чем я.
– Итак, ты доказываешь им свою любовь тем, что режешь себя. – Он выходит, наконец, из летаргии, сделав очевидный вывод. – Насилуешь, а потом аккуратненько всаживаешь в себя нож. Черт побери, да это – клиника!
– Вы все понимаете неправильно, – терпеливо объясняю я.
– Ну уж нет, дружище! Теперь головоломка почти разгадана.
– И что с того? Меня уже можно арестовать? – невинно интересуюсь я. – Тогда вас можно поздравить.
– Я найду способ поймать тебя на горячем, – спокойно сообщает он. – В очередное дождливое воскресенье, когда твой извращенный инстинкт проснется вновь.
Мне не нравится его уверенность. Действительно, как ему удалось узнать, что я вышел на охоту, ведь это случается не так часто. Далеко не каждое дождливое воскресенье. И сразу в голову приходит догадка.
– Надеетесь, что соседи и дальше будут на меня стучать? Да ради бога!
– Они звонят мне каждую субботу или воскресенье, если идет дождь, а ты выходишь
