в холл. Расположившись в кресле, ожидаю незнакомку. Проходит всего несколько минут, и из кабинета выходит врач, за ней – она. Как и следовало ожидать, она не узнает меня, даже не смотрит в мою сторону. Проходим в комнату, воздух которой наполнен специфическим приторным ароматом. Звяканье стекла, треск разрываемой упаковки. Сижу на кушетке в ожидании укола и улыбаюсь. Набрав в шприц прозрачной жидкости, она подходит и нетерпеливо произносит:
– Что же вы? Приспустите брюки.
– Было бы приятнее, если бы ты сделала это сама! – Мне нравится спокойная ирония в собственном голосе.
Эти слова ввергают незнакомку в шок. Она наконец признает во мне человека, в ее сознании уже мертвого. Видит воочию ненавистного мужчину, сохранившегося в памяти размытым пятном. Женщина вскрикивает, и врач, словно дежурившая за дверью в ожидании неприятностей, немедленно появляется в комнате.
– Что случилось? – встревожено спрашивает она.
– Я… я не могу сделать укол! – растерянно отзывается незнакомка.
По-прежнему иронически улыбаюсь, но в действительности ощущаю гордость: она не подвела меня, эта женщина, в чьей голове царит сейчас хаос, который заставляет ее руку, сжимающую пластиковый шприц, трястись от страха. Она не выдала меня, и, следовательно, наша игра начинается сначала, но только теперь мои шансы на выигрыш становятся предпочтительней.
– Я сама сделаю, – предлагает врач. – Иди выпей успокоительного!
Почему она так бесстрастно относится к истерике медсестры? Да все просто: доктор осведомлена о совершенном над ней насилии. К счастью, она пока не видит связи между нами, полагая, что истерика несчастной женщины вызвана вторичными причинами, – заблуждение, играющее мне на руку.
– В прошлый раз давали таблетку, а теперь вдруг делаете укол, – замечаю небрежно.
– Укол мы тоже делали, проверяли аллергическую реакцию на фимиам, – спокойно поясняет она. – Но сегодня цель инъекции иная: мы поменяли форму вспомогательного психотропного препарата на принципиально иную – синтетическую. Физиологически она значительно менее активна, что в данном случае очень важно. У нас нет ни малейшего желания навредить вашей неустойчивой психике.
– А зачем вообще нужен вспомогательный препарат?
– К сожалению, обойтись без него никак нельзя. Эти вещества способствуют проникновению активных компонентов фимиама сквозь клеточные мембраны нейронов, что приводит к многократному усилению его воздействия на психику. Без таких катализаторов фимиам становится неэффективным.
– Вы гарантируете, что новое вещество не станет для меня столь же опасным, как и предыдущее?
– Гарантии в подобных случаях не бывает, могу только сослаться на опыт работы более чем с сотней пациентов. Поверьте, чему-то мы здесь уже научились.
Она
