рассвета мы больше не разговаривали. Женщине, не сомкнувшей глаз на протяжении этой фатальной ночи, стыдно: она проиграла, позволив мне еще раз овладеть собой, но главное – испытала оргазм, что оказалось для нее настоящим потрясением. После того, как все закончилось, незнакомка ни разу не позволила мне дотронуться до нее, отстраняясь с таким отвращением, будто мои прикосновения могли вызвать незаживающие язвы. Не знаю, что творится в ее душе, но теперь, когда охватившее меня сумасшествие поутихло, ощущаю жгущее, как укус осы, беспокойство: впавшая в ярость женщина способна на многое, а возможность отомстить найдется всегда. Прихожу в ужас, представив, как мой преследователь протягивает незнакомке бланк с результатами экспертизы, а она сокрушенно кивает, признавая, что насилие было совершено. Вижу змеиную улыбку на ее лице, удовлетворенный взгляд, и откуда-то издалека, из дьявольских расселин подземного мира приходит острое желание заставить ее молчать. Инстинкт самосохранения требует действия, но – странная вещь – даже находясь в его власти, я не испытываю к незнакомке настоящей ненависти. Изумительное по контрастности ощущение, смесь страха и отстраненного любопытства: как она поступит? В сложившейся ситуации именно она – жертва, наделенная, по иронии судьбы, правом казнить или миловать, является хозяйкой положения. Ее взгляд, направленный на штору, отделяющую нас от светотени утра, ничего не выражает. В сущности, у меня нет другого пути, как только ждать. Почему судьба сделала столь странный реверанс, сведя нас снова?! То, что я посчитал поначалу удачей, оказалось поражением. Моя вера в собственную неуязвимость рушится на глазах, превращая меня в маленького человечка, беззащитного перед безглазым ликом фатума. Ожидание становится настолько тяжким, что я уже не в состоянии лежать спокойно. Сажусь, свешивая ноги с кровати. Женщина, оставшаяся за спиной, наконец-то нарушает тишину, и ее слова звучат неожиданно насмешливо, подтверждая худшие мои предчувствия:
– Он ведь придет, не так ли?
– Придет, – хмуро подтверждаю я.
– Ты когда-нибудь уже сидел в тюрьме?
– Нет.
Итак, она приняла решение, свидетельством чему стало участие, с которым она задает следующий вопрос.
– Ты боишься?
– Нет.
– Почему? За насилие положено несколько лет тюрьмы. Тебя не пугает перспектива попасть за решетку?
– Если ты и вправду надумаешь меня сдать, то я даже не буду на тебя злиться.
– Несмотря на то, что я исковеркаю твою жизнь? – интересуется она, не скрывая любопытства.
– А мне жить не особенно хочется! Я ведь псих, ты разве забыла? Мне чем хуже – тем лучше!
– Даже псих должен понимать, что для него хорошо, а что плохо.
Мне хочется прибить ее за поучающий тон, но в этом нет никакого смысла. Встаю с постели, начинаю одеваться. Камень в душе разросся до таких размеров, что начинает придавливать плечи, заставляя горбиться.
