на приказ, все называли просто Димой, сидел на подоконнике окна, выходящего на набережную, что могло означать только одно – он очень недоволен своими подчиненными и избегает смотреть на них, чтобы не раздражаться от этого еще больше. Дима был среднего роста, темноволосым и обладал тонкими чертами лица. Серые глаза его были по-волчьи цепкими. На вид Котлову было лет около сорока, но на самом же деле ему недавно исполнилось тридцать.
– Ну, мы сидели, смотрели. Автобус остановился, а он не шелохнется. А потом вдруг как рванет, и двери начали закрываться. Я еле ногу успел подставить, – сказал Рихард и напряг пару раз свою мускулистую руку.
– А почему вы сразу не подошли и не представились? Ведь вам же дали простое задание: вступить в контакт – неагрессивно подойти и познакомиться, проявить участие, – спокойным и ровным голосом спросил Дима.
– Присмотреться хотели, – ответил Рихард.
Котлов приложил ладонь к лицу и устало потер лоб, затем провел бледной рукой по темной копне густых, аккуратно подстриженных волос, с кое-где проступающими сединками. Ну в чем мог он обвинять этих новичков, даже еще не прошедших обучение? Для них ведь это всё пока несерьезно. Они еще недавно в школе учились и уроки с мамой дома делали, а тут вдруг стали «аффектус» – людьми с необычными, паранормальными способностями, и столько всего на них свалилось. Раньше кадров было достаточно, и молодые могли еще целый год учиться, пока им не давали их первое задание, но теперь ситуация была иной. У них практически не было людей. По всей Риге, да даже по всей Латвии, от силы человек пятьдесят наберется, и это вместе с молодыми. Приходилось отправлять вот таких вот птенцов на какие-то мелкие задания. Конечно, это и не та ситуация, что десять лет назад, когда Диме пришлось уже через месяц после вступления в «солнце» вступить в войну со светлыми. Светлые – вот слово, которое он ненавидел употреблять. Светлые-темные… Разве были эти светлые теми, кого можно было бы по-настоящему так назвать? Светлое – это что-то ассоциирующееся с чистотой, а те светлые, с которыми за десять лет успел познакомиться Дима, не обладали исключительно чистыми помыслами, как равно не творили они и чистое добро. Кто-то однажды произнес это «светлые-темные», и понеслось… Он перевел свое внимание с мигающих вдали огоньков скорой помощи на Рихарда.
– Зачем? Разве я что-то вам говорил про «присмотреться»? – так же спокойно спросил Дима.
– Дима, – наконец нарушила молчание Алиса, и в этом «Дима» не было ни капли фамильярности, а скорее наоборот – уважение и даже немного боязни. В её голосе слышался легкий латышский акцент. – Ты же сам сказал, что обстоятельства необычные, что его появление в ноябре, когда все остальные уже давно появились в начале сентября, – это из ряда вон, и такого вообще не было никогда, и что появился он на территории «светлых». – Тут Дима поморщился. – Ты сам говорил, что то, что он появился, почувствовали только в момент проявления, и заранее никто не смог этого предугадать. Мы подумали,
