на сеновале, заполненном сухим сеном, – ничто по сравнению с тяготами походной жизни. – С этими словами Мартин улегся на сено, вытянувшись во всю длину.
В тусклом свете луны Хелен увидела, как он улыбнулся ей. Она завернулась в одеяло и уютно устроилась на еще не успевшей остыть шинели.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Минут десять они лежали тихо. Мартин наблюдал через чердачное окно за облаками, наползавшими на луну. Потом снова во все небо сверкнула молния. Лошади негромко заржали, но снова успокоились. Он услышал, как его спутница беспокойно зашевелилась.
– Что случилось? Вы боитесь мышей?
– Мышей? – громко воскликнула Хелен и села прямо.
Мартин мысленно послал проклятие своему длинному языку.
– Не беспокойтесь насчет их.
– Не беспокоиться… вы, должно быть, шутите!
Хелен вздрогнула. Мартин ясно видел это в лучах лунного света, проникавшего через чердачное окно.
Закутавшись в одеяло, Хелен старалась побороть нарастающий ужас. Она сидела неподвижно, тяжело дыша, пока очередной удар грома не расколол ночное небо.
– Если хотите знать, я боюсь грозы. – Это признание, сделанное сквозь отбивающие дробь зубы, она произнесла голосом почти срывающимся на визг. – И еще мне холодно.
Мартин услышал в ее голосе жалобные нотки. Она по-настоящему испугалась. Черт! Гроза лишь набирала силу. Если он ничего не предпримет, чтобы успокоить ее, у нее, чего доброго, начнется истерика. Прикидывая, что безопаснее для здоровья, целомудренно провести ночь с прекрасной Юноной или оказаться на полях сражений в Испании, Мартин тяжело вздохнул и встал. Он гадал, можно ли отнести то, что он намеревался сделать, к разряду самоистязаний. Заснуть будет трудно, а может быть, и вовсе невозможно. Он подошел к тому месту, где, окаменев под одеялом, сидела женщина. Опустившись рядом с ней на шинель, Мартин обхватил ее плечи рукой и прижал к себе. Потом, не обращая внимания на ее смущенные протесты, положил ее рядом с собой, склонив ее голову себе на плечо, так что ее локоны щекотали ему подбородок.
– Теперь спите, – строго произнес он. – Мыши вас не потревожат, гроза не достанет, и вам будет тепло.
Застыв от ужаса, Хелен не смела шелохнуться в его объятиях. Боже правый, она не знала, чтó ее больше пугает, гроза или буря эмоций, захлестнувших ее. Никакой предшествующий опыт не подготовил Хелен к тому, что ей придется провести ночь в объятиях незнакомца. Но даже если бы звезды попадали с небес, она не смогла бы заставить себя покинуть это благословенное укрытие. Она была в безопасности. В безопасности от всего, что могло угрожать ей извне. Постепенно на Хелен снизошла уверенность в том, что и вблизи ей ничто не угрожает.
Эта уверенность медленно проникла во все уголки ее охваченного испугом и смущением сознания. Ее зажатые мышцы расслабились, из конечностей ушло напряжение. Мужчина, в объятиях которого она лежала, не шевелился и не издавал
