самые что ни есть эротические, но без особой вульгарности, вечер только начался, обе пока трезвые, столы и тарелки чистые, как и вилки, даже блюда мне понравились, хотя, конечно, проголодаться успел, однако как ни пытался, но развязаться не удавалось.
Вокруг довольные улыбающиеся лица, я тоже улыбался, но если все улыбаются потому, что им все нравится, то я лишь подстраивался к всеобщему дикарскому веселью. Эмма поглядывала на меня с понимающей улыбкой. По-моему, у нее те же проблемы, хотя женщины обычно быстрее попадают в струю веселья.
– Коньячка? – спросила она. – А то вы, Евгений Валентинович, слишком уж офирмились…
– Как это?
– Слишком умный, – ответила она с гримаской. – Разучаетесь получать кайф от простых человеческих радостей. Именно от простых! Даже очень-очень простых. От них даже козы умеют. Даже жуки и бабочки всякие.
– Куда нам до жуков, – пробормотал я печально.
– Старайтесь, – сказала она наставительно. – А то в самом деле одни тараканы выживут!
– Стараюсь, – ответил я. – Нет, коньяк – это слишком. Попробуем поглупеть от шампанского.
– Только не сопротивляйтесь поглупению, – предостерегла она. – А то среди вас и в этом деле начинается…
– Что?
– Кто кого перепьет. А надо бы наоборот: кто быстрее опустит интеллект до нуля… или хотя бы приемлемых для веселья величин. И денег уйдет меньше, и здоровью не такой вред, да и вообще быстрее начнете получать кайф от простых и этих… как их, ага, человеческих радостей.
Я осушил бокал шампанского, постарался не скривиться, кислятина, а у меня нормальные мужские вкусы – люблю сладкое.
– Да теперь, – пробормотал я, – вообще можно без алкоголя. Это раньше нужно было женщину напоить, чтобы залезть к ней в трусы…
На эстраде после короткого отдыха заревели трубы, оглушительно бамкнули медные тарелки, загрохотал барабан, и начался ритмичный рев, который после третьего бокала шампанского почему-то начал нравиться. Эмма поднялась и потащила танцевать, и хотя из меня танцор как из слона балерина, но я добросовестно шевелился и двигал задом, так как в такой толчее не потанцуешь, что и хорошо.
Эмма прижималась ко мне, пару раз игриво пощупала причинное место, я зарычал, наконец она сказала деловито:
– Ладно, возвращайтесь к столу. Я сейчас вернусь, подправлю помаду.
Вернулась свеженькая, в глазах вопрос, я поднялся навстречу.
– Я уже расплатился. Пойдем?
– Пойдемте, – ответила она тут же. – Зайдите, помойте руки. Я не хочу, чтобы ваш мочевой пузырь лопнул. Вы ж из тех, что терпят… Интеллигент – это тот, кто терпит.
Она ждала на улице у машины, но когда я подошел, с другой стороны подбежал невысокий юркий парнишка.
– Я здесь, – сказал он быстро. – Вызывали? Куда ехать?
Эмма назвала мой адрес, парень сел за руль, работа у него такая: отвозить поддавших на их машине, а мы уединились на заднем сиденье, где Эмма, в поисках экстремального секса, начала энергично сдирать с меня штаны. Я, как конфузливая
