как те, кто поумнее, и не ярился подобно остальным, более глупым представителям племени кочевенов, я начинал мёрзнуть. Не знаю, наверное бабушкино наследие.
Лхот’Ша между тем вознамерился всё-таки выпытать, что здесь произошло и кто были эти пятеро. Алрих пришлось почти по плечо засунуть руку под наст, прежде чем он сумел дотянуться. Похоже, здесь под снегом всё-таки есть заметная яма.
Извлечённый на свет указательный палец харуда был измазан чёрным.
Лхот’Ша понюхал его и махнул мне подходить ближе.
Ну палец как палец. Сломанная некогда третья фаланга, обкусанный ноготь. Измазан в саже.
Саже?!
– Лхот’Ша, мов-на те, отойди.
Алрих сощурился в ответ.
– Это зачем?
– Затем. Ты саван тишины какого размера можешь сплести?
– На эту стоянку хватит.
О, смотрите, догадливый, хоть и старый.
– Славно. Приступай. Придётся мне этих бедолаг потревожить.
Алрих снова ругнулся, но спорить не стал, отошёл на пару шагов в сторону, достал два камня из-за пазухи и принялся их вертеть в пальцах, так что только кольца зацокали. Возникший ритм словно подхватил искрящиеся в морозном воздухе снежинки, серебристый вихрь взвился над ним расширяясь, покуда не укрыл под собой и алрих, и меня, и это злополучное место. Разом всё стихло, замолчало ветряное вытьё.
Ненадолго. Теперь моя очередь.
Не то чтобы мне очень хотелось это делать, но проковыряться здесь в снегу двушку или того больше, чтобы в итоге ничего толком не узнать, меня тоже как-то не грело.
Я вздохнул полной грудью и задал первый тон, явственно различив, как на него неприятным звоном отозвался ближайший ледник. Гнилые боги, Лхот’Ша, плоховато ты саван держишь.
Второй тон был совсем высоким, на самой границе слышимости, от него заныли зубы и досадливо крякнул алрих. Терпи.
Третий и последний тон был похож на обычный хлопок ладонью, но он произвёл искомый эффект – с лёгким шорохом снежный покров вокруг меня пришёл в коловращение, быстро разгоняясь и улетая прочь, словно невидимый ураган сдул его, возведя вокруг кольцевой сугроб высотой гребня локтей в пять, не меньше.
Кажется, учёные братья из университета Марки именуют таковые цирками или кратерами. Гнилые боги, какая мне до того разница! Сейчас меня волновали совсем другие вещи.
Теперь стало явственно видно, что это были представители северного народа.
Широких в кости и обросших дурной шерстью почти по всему телу, включая лицо, даже их женщин нельзя было спутать с харудами, а тем более – с другими человеческими народами. Да оно и понятно, северяне жили в этих землях задолго до Пришествия, потому зело приспособились, в том числе в смысле вящего волосяного покрова.
Другое дело, что в том виде, какими они предстали сейчас передо мной, я различал их лишь по вторичным
