о всяком случае, ей так показалось.
Она окончательно проснулась, но глаза открывать не стала, притворяясь спящей, чувствуя, как что-то острое впивается в ее шею. Инстинктивно поняла, что двигаться нельзя. Пока еще нельзя. Затаив дыхание, Сейхан полагалась лишь на чувства. Но нет, она не уловила никакого движения, не почувствовала голой кожей перемещения холодного воздуха, не уловила чужого запаха или дыхания. Лишь слабый запах роз и дезинфектанта.
Неужели я одна?
Чувствуя, как что-то давит ей на шею, она приоткрыла один глаз и быстро обвела взглядом помещение. Она лежала на чужой кровати в комнате, которую никогда раньше не видела. Постель была застлана роскошным парчовым покрывалом. Над изголовьем – старинный гобелен. На каминной полке – хрустальная ваза со свежесрезанными розами. Рядом – позолоченные часы восемнадцатого века на массивном мраморном постаменте.
Начало одиннадцатого. Такое же время показывали и электронные часы на прикроватном столике. По теплому оттенку света, проникавшего сквозь прозрачные шторы, Сейхан поняла: сейчас утро.
Она уловила приглушенные голоса. Говорили по-французски, как и следовало ожидать, судя по мебели и убранству комнаты. Голоса доносились извне, скорее всего, из коридора.
Это гостиничный номер, предположила Сейхан. Дорогой, элегантный, какой ей ни за что себе не позволить. Она подождала еще несколько секунд, чтобы окончательно убедиться, что в комнате, кроме нее, никого нет.
Юные годы Сейхан прошли в трущобах Бангкока и на задворках Пномпеня. Типичная полудикая обитательница улиц, именно тогда она и обрела простейшие навыки своей будущей профессии. Искусство выживания на улицах требовало постоянной бдительности, хитрости и жестокости. Когда бывшие наниматели нашли ее и забрали с улицы, переход в статус наемного убийцы прошел для нее абсолютно безболезненно.
Спустя двенадцать лет у Сейхан было новое лицо, к которому она до сих пор так и не привыкла, и все время ждала, когда же, образно говоря, мягкая глина наконец затвердеет и примет законченные очертания.
Но кем же она тогда станет? Она предала своих бывших нанимателей, международную преступную организацию, известную как Гильдия. Впрочем, это название не было настоящим – лишь удобным звучным псевдонимом. Истинная суть и цели этой организации оставались неясными даже для тех, кто на нее работал.
Совершив предательство, Сейхан лишилась всего: дома, страны, всего на свете, за исключением разве что сомнительной верности американскому агентству «Сигма». Оно наняло ее выяснить настоящих кукловодов, искусно управлявших Гильдией. Ей было поручено уничтожить своих бывших хозяев прежде, чем те уничтожат ее.
Именно это и привело ее в Париж – задача найти конец нити и размотать весь клубок.
Она медленно села на постели и увидела собственное отражение в зеркале платяного шкафа. Черные волосы спутаны. Зеленые глаза мутные, тусклые; им невыносим даже слабый утренний свет! Ее явно накачали каким-то наркотиком.
Кто-то раздел ее до трусов и бюстгальтера – чтобы обыскать на предмет скрытого оружия или просто для того, чтобы унизить. Ее одежда – черные джинсы, футболка и черная байкерская куртка – сложены в стопку на антикварном кресле эпохи Людовика XV. На прикроватном ампирном столике аккуратно разложено ее оружие, как будто в насмешку над его смертоносным характером. Пистолет «ЗИГ-Зауэр» все еще оставался в наплечной кобуре, тогда как кинжалы и ножи были вытащены из ножен, и их лезвия недобро поблескивали в лучах света. Так же, как и новое ювелирное изделие у нее на шее.
Ей на шею надели и плотно закрепили кольцо из нержавеющей стали. Крошечный зеленый огонек светодиода мигал на уровне ямки под горлом. В этом месте в кожу больно впивались острые шипы.
Так вот что разбудило меня…
Сейхан протянула руку к электронному ошейнику и осторожно провела кончиком пальца по его поверхности, надеясь отыскать запорный механизм. Под правым ухом обнаружилось крошечное отверстие вроде игольного ушка. Замочная скважина. Да, но у кого ключ?
Сердце как будто подскочило к горлу и с каждым ударом натыкалось на острые шипы. В следующий миг ее обдало жаркой волной гнева, лишь только где-то на пояснице остался крошечный островок холодного ужаса.
Она сунула палец под ошейник. Ей тотчас стало нечем дышать, шипы вонзились в кожу еще сильнее. Острая боль огнем пронзила все ее тело до самых костей.
Выгнув спину дугой, Сейхан рухнула на постель. Ей хотелось кричать, но грудь как будто сжали тиски. А затем – темнота… небытие…
Она откинулась на подушку, и ей тотчас сделалось легче. Увы, это приятное ощущение длилось недолго.
Вскоре Сейхан окончательно проснулась, чувствуя во рту привкус крови. Как оказалось, она прикусила
