летний лагерь, и маленькая пасека.
Вот только Гриша кашлял. Логично было думать, что у него туберкулез. Здесь на Урале у большинства наркоманов ВИЧ. Люди у которых ВИЧ, оканчивают в России не как в Америке, не саркомой Капоши, а туберкулезом. Логично было думать, что и у Гриши туберкулез.
Ройзман позвонил главному фтизиатру города и отправил Гришу на обследование. А в день обследования звонил уже сам Гриша:
– Евгений Вадимович, у меня нет туберкулеза.
– Ну слава богу!
– У меня рак, – и повесил трубку.
Потом Гриша вышел из клиники на улицу. И первым, кого он встретил, был старый его приятель, по той, прошлой жизни, когда Гриша употреблял наркотики. Каким-то античудом приятель этот был жив, несмотря на то, что продолжал колоться. И в тот день на пороге туберкулезной клиники у него были с собой наркотики. И он предложил Грише немедленно пойти куда-то и раскумариться вместе. Что уж было терять Грише, если все равно рак? Зачем воздерживаться от наркотиков, если все равно жизнь кончилась? Когда вам говорят, что у вас рак, вам становится страшно, и вы не знаете выхода. А Гриша знал выход – совершенное утоление всех печалей по крайней мере на четыре часа. А там видно будет. Найти еще, и еще четыре часа покоя и счастья. Добыть, украсть, четыре дозы продаешь, пятая твоя. Это был выход для человека, которому сказали, что у него рак.
Только на этот раз Гриша подумал, что вот перед ним стоит бес. Возможно, он так подумал, потому что батюшка Виктор много рассказывал ему про бесов. Про хитрые их искушения, в которых даже и уксусная вонь притона может быть вожделенной. А тут и хитрости не было. Вот стоишь на грани отчаяния, и подходит некто и предлагает тебе спасение на четыре часа – кто он? Бес!
Гриша побежал. Позвонил Ройзману и наполучал тысячу заданий. Пройти такое обследование, сякое обследование, кровь, УЗИ, КТ, биопсия… Показаться такому врачу, этакому врачу… Вместо иллюзии спасения на четыре часа – тысяча полезных действий, доступных человеку, которому сказали, что у него рак. Эту историю искушения Гриши бесом Ройзман, не верующий в бога, рассказывал мне еще до того, как Гриша вошел в церковь, поздоровался и стал ждать поодаль.
Мы допили чай, попрощались с батюшкой, и Гриша повел нас смотреть пасеку. Пчелы были злые, в сотах уже был мед. Гриша сказал мне, что в присутствии пчел нельзя курить. Я бросил сигарету. А Ройзман сказал:
– Надо хоть пару банок выгнать своего меда. Батюшке банку подарить.
Гриша кивнул. Это было простое, легко осуществимое и очевидно полезное задание. Мы шли к машине. Гриша чуть-чуть отстал и из-за спины сказал тихо:
– Евгений Вадимович, мне вроде получше становится.
– Конечно, получше, – отвечал Ройзман. – Должно становиться получше. Ты же лечишься, – мы прошли шаг, два, три, камешки скрипели под ногами. – А санки в сенях видел? Хорошие санки, старинные. Возьмите их с ребятами, отремонтируйте как следует. Только
