господин Асади, – кивнул Вегнер, поднимаясь. – Что ж, у меня больше нет вопросов, и я готов немедленно приступить к подготовке. Всего вам доброго…
Огромный дом встретил Тимура напыщенностью достойной дворянского дворца. У создававших его дизайнера и архитектора явно чувствовалась склонность к созданий подделок под помпезные здания далекой старины, коих после Всемирной Войны осталось не так уж много. Кружева лепнины и резьбы, позолота, атлас драпировок…. Большинство современных людей посчитало бы сие творение зодчих пошлым, если бы не одно «но» – очевидная высокая стоимость всех составляющих интерьеров и экстерьеров. Все здесь кричало и больших деньгах – натуральные материалы, доступные лишь немногим, подлинные произведения искусства, редкие растения, использованные в ландшафтном оформлении…
Молодой человек миновал несколько залов и коридоров и оказался в просторном кабинете отца.
– Ты пунктуален, как на деловой встрече, – похвалил, поднимаясь навстречу сыну, Сададдин. – Как дела в колледже?
– В университете, отец, – невесело усмехнулся юноша. – Колледж я давно закончил, если ты забыл.
– Это же лишь слова, сын, – отмахнулся Сададдин. – Как его не назови, а суть вопроса остается неизменной. Как дела у молодого продолжателя рода Асади?
– У меня все хорошо, отец, – смягчился Тимур, присаживаясь в одно из гостевых кресел. – Курс заканчивается. Последний экзамен завтра.
– Ты готов?
– На сто процентов, – ответил молодой человек без тени похвальбы. Он действительно был абсолютно уверен в своих знаниях по последнему оставшемуся предмету – теории государства и права.
– Молодец! – похвалил Сададдин, вспоминая, что сам он не мог похвастать такой уверенностью во времена своей учёбы. Ведь сын его принципиально не использует ни власть денег, ни власть имени… Он и живет-то в крошечной съемной квартирке неподалеку от университета.
– Ты хотел меня видеть лишь затем, чтобы спросить о моих делах? – Тимур постарался убрать из голоса весь пытающийся прорваться сарказм, но это у него не вполне получалось. Отношения с родным отцом складывались хуже, чем с некоторыми чужими людьми. Ни семейного тепла, ни отеческой ласки. Почти чужие люди.
– В том числе, – нахмурился Сададдин, извлекая из массивного деревянного хьюмидора толстую дорогую сигару. – Как бы не складывались наши отношения, сын, но ты единственный мой наследник. Уже только это делает тебя в моих глазах одним из самых дорогих для меня людей. Но я не только спросить тебя об успехах хотел. В этом ты совершенно прав. Я хотел попросить тебя об одолжении.
– Одолжении? – удивился Тимур, даже не представляя, чем он, человек совершенно далекий от всего семейного бизнеса, мог оказаться полезным отцу. – И что же я могу тебе одолжить?
– Всего лишь немного своего свободного времени, – пояснил Сададдин, лаская незажженную
