наедине с дирижёром-дьяволом.
Глава девятая
Я прошла вглубь комнаты и села на стул возле окна. Месье Рене расположился напротив в уютном кресле.
– Ну, вот мы и вновь оказались лицом к лицу, Марина! – произнёс он. – Наконец-то ты будешь принадлежать только мне одному! Ведь у тебя не осталось выбора, не так ли? Даже родная мать не узнаёт тебя. И если ты не отправишься со мной, она попросту выгонит тебя из дома. Могла ли ты подумать о таком повороте судьбы, когда была так надменна и горда?
– Что вы сделали со мной? – спросила я обречённо.
Костлявым пальцем Рене указал на стоящий боком ко мне высокий шкаф с зеркалом на двери.
– Взгляни, и всё увидишь сама!
С трепетом в коленях я приподнялась со стула и подошла к зеркалу… Медленно повернула голову…
Из глубины тёмной поверхности зеркала на меня смотрела сморщенная старуха лет восьмидесяти, с редкими седыми волосами, узловатыми пальцами и морщинистым лицом, в котором с большим трудом угадывались какие-то черты.
Я содрогнулась.
– Нет, не может быть!!!
Черты старухи в зеркале исказились, и её рот прошуршал что-то.
«Нет, не может быть», – угадала я сквозь сковавшую меня жуть.
С ужасом вглядывалась я в какой-то заношенный наряд, который скрывал дряхлое тело старухи, в её спутанные космы, в её мутные глаза.
– И это – я?..
Рот женщины в зеркале снова шевельнулся, глаза раскрылись – она повторила мои движения.
– Вернись на место! – приказал дирижёр, и я послушно выполнила требование.
– Ты очень больно ранила меня, – покачал головой месье Рене, кажущийся теперь уже не таким старым и дряхлым, как моё собственное отражение в зеркале. – Ты уязвила моё достоинство. Ты не обратила внимания на мою любящую и страстную душу… Ты посмеялась надо мной… Скажи, ведь сейчас, в этом теле, ты точно так же любишь мать и жениха, ты испытываешь те же чувства к другим близким людям?
– Да, те же… – еле слышно прошептала я.
– Только теперь ты сможешь понять, каково это – любить, а в ответ получать лишь безразличие и насмешку…
Я кинулась в ноги к маэстро.
– Верните мне мою молодость! Я прошу, я умоляю вас! – закричала я исступлённо. – Я прошу у вас прощения, искренне прошу! Я теперь всё-всё понимаю!
Мне казалось, что стоит попросить прощения, как он погладит меня по несмышлёной голове и вернёт всё обратно.
Он действительно поднял длинную ладонь и провёл ею по моим волосам.
– О нет, дитя моё! Испытание не длится днями – оно исчисляется годами… Я тоже просил и умолял – и что же ты? Вспомни!
– Но я ведь не любила вас… – всхлипнула я, – и не люблю…
– Не любила… Потому что ты видела лишь старую невзрачную оболочку и не утруждала себя заглянуть в душу, которую она скрывает… А теперь у тебя будет много, много времени, чтобы хорошенько изучить её и полюбить.
– Но
