наяву.
Но Эдит лишь хватается обеими руками за подлокотники и садится повыше; складка между ее бровями становится все глубже, и вот уже весь рот начинает дрожать и дергаться. Она резко переводит на меня взгляд:
– Почему вы вчера не пришли?
Удар оказывается слишком неожиданным, чтобы я мог тут же ответить. Но она продолжает тоном инквизитора:
– Должно быть, у вас была особая причина, раз уж вы заставили нас просто сидеть и ждать. В противном случае вы хотя бы позвонили.
Дурак, вот кто я! Именно этот вопрос мне следовало предвидеть и заранее подготовить ответ! Вместо этого я смущенно переминаюсь с ноги на ногу и пережевываю старую отговорку о том, что у нас внезапно случился осмотр ремонтных лошадей. Мол, еще в пять часов я надеялся улизнуть, но полковник решил продемонстрировать всем нам еще одного нового коня, и так далее, и тому подобное.
Строгий и пронизывающий взгляд ее серых глаз все еще впивается в меня. Чем больше деталей я выдумываю, тем подозрительнее она смотрит на меня. Я вижу, как ее пальцы дергаются вверх-вниз по спинке.
– Итак, – произносит она наконец совершенно холодным и жестким тоном, – чем же закончилась эта трогательная история с осмотром ремонтных лошадей? Купил ли в конце концов полковник этого нового, как с иголочки, коня?
Я чувствую, что напрочь запутался. Один, два, три раза она ударяет по столу перчаткой, словно стремясь таким образом избавиться от беспокойства в суставах. Затем она угрожающе поднимает глаза:
– Хватит этой глупой лжи! Во всем, что вы рассказали, нет ни единого правдивого слова. Как вы смеете преподносить мне такую чепуху?
Перчатка все яростнее хлопает по столешнице, а затем описывает дугу, после того как Эдит швыряет ее в сторону.
– В ваших бреднях нет ни единого правдивого слова! Ни слова! Вы не были в учебном манеже, и у вас не было никакого осмотра ремонтных лошадей. Уже в полпятого вы сидели в кофейне, а там, насколько мне известно, никто на лошадях не скачет. Прекратите обманывать меня! Наш шофер случайно увидел вас около шести часов вечера, и вы играли в карты.
Слова все еще застревают у меня в горле. Но внезапно она обрывает сама себя:
– И вообще, почему это мне должно быть стыдно перед вами? Мне что, играть с вами в прятки, раз уж вы решили соврать мне? Я не боюсь говорить правду. Это так, чтобы вы знали – нет, наш шофер не случайно увидел вас в кофейне. Я специально послала его туда, чтобы спросить, что произошло. Я думала, что вы заболели или с вами случилось что-то серьезное, ведь вы даже не позвонили, и… можете считать, что я нервозная, если вам так легче… просто я не переношу, когда меня заставляют ждать… я просто не переношу этого… поэтому и послала шофера. Но в казарме он услышал, что господин лейтенант в целости и сохранности, он просто играет в тарок в кофейне. Тогда я попросила Илону выяснить, почему вы поступили с нами так бесцеремонно… не обидела
