голову, глядя, как за черными вершинами елей уже начинали играть зарницы – и впрямь, скоро рассвет.
– В такой-то час, отче, сон самый крепкий.
– О! – Священник поднял вверх указательный палец. – Снова пичуга вскрикнула. На том берегу – слышал?
– Слышал… А вот – всплеск! Я думал – рыба… Да нет, весло!
– Добро, – покусав губы, кивнул отец Амвросий. – Там, вниз по теченью, кусточки – ивы, верба, смородина. И тропинка рыбацкая – я вчера видел.
– Ослопа туда поставил, – усмехнулся Иван. – С оружьем своим.
– Славно! Чую, атамане, не зря мы наготове стоим.
И тут же что-то тихо просвистело у самого костра… Нет, не птицы! Стрелы! Вылетели, вырвались из ночи, поразив «сторожей» насквозь!
– Вали! – пригнувшись, зашептал атаман. – Вали, Афоня! За веревки дергай.
Отрок и сам уж догадался, все же не глуп был, раз грамоту осилил, – дернул за веревки, повалились в траву пронзенные стрелами чучелы.
Иван усмехнулся, вытащив саблю: теперь следовало ожидать гостей. Скорее всего – по той самой рыбацкой тропке придут…
– Эх-ма-а-а!!!
Вместе с молодецким выкриком вдруг послушался глухой удар, словно кто-то сбросил с телеги сноп…
Кто-то вскрикнул… А вот еще раз – Эх-ма!!!
– У-у-уи-их-ха!!!!
Лес словно взорвался! Закричали, заулюлюкали какие-то неведомые люди в лисьих остроконечных шапках, выскочили к костру, побежали к шатрам… Тут их и встретили дружным залпом!
– Бабах!!!
Со стругов, словно в ответ, рявкнули тюфяки-пушки, в щепки разметав явившиеся из темноты суденышки. И снова залп…
Иван взмахнул рукой:
– А теперь, ребятушки, в сабли!
И выскочил из-за деревьев первым, единым махом срубив голову незадачливого вражины. С гнусной белозубой ухмылкою, подскакивая на кочках, словно оброненный капустный кочан, голова покатилась к реке, с брызгами упав в воду. Нападавшие, завизжав, бросились к лесу – послышался звон клинков и крики. Кое-кто, поумнее, драпанул к реке, с разбега бросившись в черные волны, а кто-то не успел, сраженный меткой казацкой стрелой.
Из-за излучины, со стороны главного лагеря, громыхнул пушечный выстрел – шла подмога. Светало.
– Молодец Ермак Тимофеевич, – глядя на выплывающий из-за лесистого мыса струг, улыбнулся Иван. – Быстро сообразил, свое дело знает.
Погибших погребли в тот же день, поутру. Схоронили в могилах, над своими поставили крест, над чужаками просто водрузили каменья – убитые-то, хоть, верно, и нехристи, а все ж люди, не звери дикие.
Сотворив молитву, отец Амвросий перекрестил всю ватагу и – отдельно – атамана:
– Ох, Иване свет Егорович, кабы не предчувствия твои…
– Ничего, – улыбнулся молодой вожак. – Думаю, и сторожа наша не лаптем щи хлебает. Заметили бы, пусть и позже, но заметили б.
Из числа нападавших удалось взять трех пленников: двух низкорослых вогуличей или остяков
