стоит на пустыре,
на лужайке, на траве.
И цветы ласкают взор,
а кругом такой простор
и свобода, благодать…
Кошек здесь не сосчитать.
И в траве они резвятся,
и за бабочками мчатся.
Веселятся и играют,
морды солнцу подставляют.
Василиса внутрь зашла,
дверь открытую нашла.
Помнит с мамой здесь была.
И ее тоска взяла.
И она сидит, рыдает.
Как ей мамы не хватает.
Кошки рядом собрались,
слушать Васю принялись.
Все она им рассказала,
как грустила, как вздыхала,
от работы как устала,
и как тетка обижала.
А они в ответ мурчали,
в руки ей носы совали,
на колени забирались,
льнули к ней они, ласкались.
И ей как-то стало легче.
Смотрит Вася, уже вечер.
Солнце за холмы садится.
Надо ей поторопиться.
И она домой бежать.
Не успела ведь убрать
ничего, не постирать.
Будут там ее ругать.
Так и вышло. Тетка дома.
Ее голос громче грома.
– Наконец-то, показалась!
Где же ты весь день болталась?!
Ты, я вижу, подросла!
Жениха себе нашла?
Признавайся, где была? -
тетка Зина очень зла.
Вася ей в ответ молчит,
еще громче та кричит.
И за волосы схватила,
на кулак их накрутила:
– Ты совсем от рук отбилась!
Вижу я, ты загордилась,
что меня красивей стала!
Жалко Вася то не знала:
с кавалером поругалась,
зло на ней сорвать пыталась.
Слышит, ножницы скрипят,
косы вниз ее летят.
– Вот, тебя я наказала.
Вася горько зарыдала.
Дверь открытая была.
Кошка вдруг в нее вошла.
Мягко лапками ступает.
Цветом кошка золотая.
Хвост трубой, глаза горят.
С них она не сводит взгляд.
– Это что еще такое! -
как сирена Зина воет.
– Брысь отсюда! – завопила,
тапком в кошку запустила.
– Плохо кошку обижать! -
Вася смеет возражать.
Кошка бросилась бежать:
здесь добра не стоит ждать.
И метнулась за сарай.
Слышен там собачий лай.
– Что ты, тетя, натворила!
Кошку ты ведь погубила! -
Василиса закричала
и за кошкой побежала.
– Я
