как?
– Просто рядом с ней мне неуютно, – поморщилась Ирка.
Чуть подумав над ее словами, я рассудила, что это вполне закономерная реакция на человека, который никогда не улыбается. Людям нравится видеть эмоциональную отдачу, а со стороны Самойловой ее почти не бывает, а уж в положительном ключе и вовсе никогда.
– А мне нормально, ничего такого, – пожала я плечами.
– Это потому, что я чувствительней к эмоциям окружающих, – не преминула Ирка указать на свою светленькую способность.
– Ты же знаешь, я еще ничего ему не ответила.
– Я знаю, что он уже впился в тебя своими вороньими когтями, – отрезала подруга.
– Иди к черту, – беззлобно отмахнулась я на ее уже ставшее привычным бурчание.
– Меня к нему не пустят, – хмыкнула Ругалова, и, переглянувшись, мы прыснули, прикрыв рты руками.
– Ты сейчас к Леше? – спросила я, когда пытка под названием «четвертая пара» наконец-то подошла к концу и нас отпустили.
– Нет, пойдем погуляем, как нормальные подруги, а?
Ушам своим не верю! Удивленно глянув на Ирку, я встретила понимающую усмешку, и мы дали друг другу «пять». Быстро собравшись и одевшись, поспешили покинуть корпус, опережая многих одногруппников. На лестнице я едва не налетела на внезапно затормозивших Наташу Запатову и ее покровительницу, а по совместительству главу КуКурятника Ингу Марьянову.
– Вольская, ты смотри, куда летишь, – противно протянула Инга, не отрываясь от поиска чего-то в своей сумке.
– Марьянова, ты следи, где стоишь. Тут светофоров нет, собьют и разбираться не будут, – фыркнула я.
– Деревня, мы вообще-то в здании. Тут в принципе светофоров быть не может, – томно объяснила мне Наташа.
Мы с Ругаловой едва не покатились со смеху. Хохоча и оставляя Инге объяснять своей «подружке навеки», в чем причина нашего веселья, мы вырвались на улицу, попадая под большие снежные хлопья и безветрие. Какая романтичная погода… Жаль, Влад сегодня не сможет приехать… Зато у Ирки неожиданно освободилось «окно»!
– Поняла? Ты – деревня! – все еще не отпустило подругу, и она, взяв меня под руку, заржала совсем как лошадь. Уверена, специально.
– Да куда уж нам, холопам необразованным, до светлой блондинистой мысли, – важно закивала я, на середине не выдерживая и снова срываясь в смех. Последнее время стала замечать, что он у меня какой-то лающий… Или он был таким всегда, или деформировался на фоне осознания собственной собачьей сущности. Такое же может быть? Если человек способен психологически убедить организм, что тот болен, вызвав температуру и тошноту, то здесь, наверное, работает тот же принцип?
Обогнув родной гуманитарный корпус, мы начали спуск по Смидович. Проходя мимо пятачка, где обычно собирались курильщики, я вспомнила, что именно здесь состоялся тот странный разговор между Варварой
