Танечка, – снова хриплый голос Бори, и ладони крепче сжали попку, придвигая Мельину ближе.
Колени раздвинулись шире, открывая её жадному взгляду Бориса, и одновременно пальцы Жени сзади, уже почему-то скользкие и прохладные, настойчиво надавили на тугое колечко, отчего Татьяна тихо всхлипнула, вцепившись в спинку дивана. Тело отчаянно не хотело этой нежеланной ласки, но… выбора у неё не было. Влажные складочки прижались к напряжённому члену, внутри всё сжалось, а ладонь Жени обхватила её грудь, отвлекая, пальцы надавили сильнее, мягко скользнув в непривычное место. Таня замерла, тяжело дыша, тело охватила нервная дрожь. Глаза открывать не хотелось, слишком остро она ощущала двух мужчин, их взгляды, собственную беспомощность. Это и бесило, и пугало одновременно, а ещё, где-то тлели угли разворошённого возбуждения, так до конца и не ушедшего, несмотря на действия Евгения.
– Ну же, Танюш, впусти меня, не надо напрягаться, – пальцы в попке снова настойчиво толкнулись вперёд, неумолимо продвигаясь. – Тебе понравился, детка…
И тут же ладони Бориса сместились на её бёдра, приподняв так, что влажная промежность медленно скользнула по твёрдому стволу. Таня резко выдохнула, ногти царапнули обивку дивана, а от смеси противоречивых эмоций и ощущений закружилась голова. Задетый клитор отозвался слабой вспышкой удовольствия, отвлекая, и этим сразу воспользовался Евгений, сжав её сосок и проникнув дальше в упругое местечко. Татьяна не сдержала возгласа, дрожь не проходила, и хотелось просто, чтобы это скорее закончилось. Время, казалось, застыло каплями дёгтя, не двигаясь, заключив её в свою ловушку, и этот обед никогда не закончится…
Она зажмурилась крепче, стараясь дышать глубоко и размеренно, стараясь не думать о том, что с ней происходит. Вроде как, эмоции и ощущения отдельно, сознание – отдельно, отстранённо наблюдает со стороны. В какой-то момент всё слилось в плавный ритм: пальцы Жени сзади, уверенно растягивающие и готовившие, ласки Бориса – его губы дразнили то одну, то другую болезненно покалывавшую вершинку, уже стянув влажное кружево. Его член, неторопливо скользивший по промежности, и в какой-то момент Боря приподнял Татьяну чуть выше, и гладкая головка легко проникла внутрь. Ещё один прерывистый вздох сорвался с её губ, и тело всё же откликнулось, мышцы мягко сжались вокруг твёрдого ствола, послав мягкую волну удовольствия.
– Да-а, Тань… – раздался тягучий, низкий голос Бориса, и его ладони снова сжали её ягодицы, одновременно придвигая вплотную и раздвигая их шире.
Тут же пальцы Жени проникли глубже, одарив вспышкой ярких, непривычных, на грани, ощущений. Татьяна забарахталась в них, как попавшая в сеть рыба, пытаясь удержаться на поверхности, сохранить относительную ясность сознания. Но… Слишком уж много всего навалилось сейчас, разметав её самообладание в клочья, и трясина неправильного, острого с горьковатым привкусом беспомощности удовольствия неумолимо затягивала. Мельина снова не сдержала глухого возгласа, невольно выгнувшись в попытке избежать проникновения, только, конечно же, никого
