прежде знаменитого маршала. Вздрогнул – эфемерна наша жизнь и наши успехи! С трудом ушел от этого чувства только в машине Захара, поданной шофером к подъезду. Не доезжая наркомата, вышли из машины – Захар предложил пройтись, размяться, взял брата под руку, сам начал разговор на интересующую Семена тему:
– Ты, Сема, не волнуйся, вопрос о нашем с тобой непролетарском происхождении закрыт. Комиссия привезла из Витебска подробное описание «хорóм», в которых мы с тобой жили в детстве и юности. Тебе, помнится, на полу стелили, места всем не хватало… Теперь описание нашего жилья передано на вечное хранение в архив НКВД – вот такая нам честь выпала, – с иронией в голосе сказал Захар, а потом уже вполне серьезно, глуховато добавил: – Ты не обижайся, что дома не хотел на эту тему говорить. Сам, наверное, догадываешься почему… У нас весь персонал, включая комендантов, охранников, лифтеров, билетеров в клубе и продавцов в магазине, – секретные сотрудники органов. Квартиры прослушиваются… Так надо, время такое, да и жильцы у нас ответственные работники руководящих органов партии и правительства… Сам знаешь, классовая борьба обостряется, а тут еще заговор в руководстве Красной армии. Только этого нам не хватало…
– Я вообще не понимаю, кому в голову пришло проверять твое происхождение! Ты ведь большевик с дореволюционным стажем, сам чекист в молодости, проверенный-перепроверенный самой революцией. Кому позволено сомневаться в тебе?
– Я, Сема, с самим Феликсом Эдмундовичем работал еще при Владимире Ильиче. Мы тогда создали систему исправительных лагерей для контрреволюционеров. Потом уже пошел учиться по финансовой линии… Сейчас, дорогой мой, всё изменилось, и задачи у чекистов другие. Нам, первопроходцам, легче было – враги революции были как на виду, не скрывались, под своих не подстраивались. А теперь что? Сам видишь… Бывшие революционеры и герои Гражданской войны на поверку оказались врагами партии и народа. Для меня особенно тяжелым ударом был арест Алексея Ивановича Рыкова. Он с женой Ниной жил двумя этажами выше, вежливый такой, интеллигентный… Между прочим, был председателем комиссии по строительству этого дома. Ближайший соратник Владимира Ильича, его преемник на посту предсовмина, а потом… скурвился, готовил теракт против Сталина, арестован, признал свою преступную деятельность… Ужасно… Никому доверять нельзя – так получается.
– Тебе не кажется, Захар, что в процессах против Рыкова, Бухарина и других старых большевиков было что-то… неестественное, что ли… что-то искусственно надуманное…
– Что ты имеешь в виду?
– Один мой друг из наших, из большевиков с дореволюционных времен, считает, что подобные процессы целенаправленно относятся ко всем старым партийцам времен Владимира Ильича и Гражданской войны. Что они, мол, слишком много знают и помнят, чего не надо знать нынешней молодой поросли. Я, грешным делом, когда против тебя начали копать, подумал, не часть ли это такого подхода…
– Чушь
