ем» в исполнении Максима Фадеева и Наргиз. Тогда с нее и начну рассказ…
В тот день я ехала с кладбища, где только что после двухмесячной нашей общей предсмертной агонии отпели и зарыли в землю мою бабушку, как она просила – в ее родном селе, рядом с дедушкой. За рулем была моя младшая двоюродная сестра, вторая сидела рядом на переднем. Они приехали на похороны из своего города.
– Как она была последнее время? – спросила Лена.
Я сидела на заднем и все говорила и говорила….
Она никого не узнавала:
– Баба, ты узнаешь меня?
– Я своих- то не узнаю, – и вдруг вскочила и, показывая в угол потолка пальцем, крикнула: – Наташа!!! Смотри! Смотри! Ты видишь?
– Что??? Там ничего нет!
– Ну вот же, смотри!!! – с восторгом ребенка кричала она, – …вот!
– Кого ты там видишь?
– Ну вот же, вот, смотри!
– Ангел пришел!
– Смотри!
– За тобой???
Она крикнула:
– Наташа!
…Наташа! Наташа!.. Я старалась объяснить сестрам:
– Я так рада! Понимаешь?! В последний момент она узнала меня! Она уже не ходила. Мы на себе почти носили ее в туалет, на ципочках она еще могла!…
Потом Лена и Таня приглушенно говорили о предстоящих им завтра делам с детьми. (у них маленькие дети). Я замолчала…Я не могла говорить сейчас кроме как о похороненной моей бабе… Машина все ехала по просёлочной дороге.
По радио запел Цой.
– В нашей семье кто- то кроме меня еще любит Цоя? – удивилась я.
– Ну да. – сказала Лена. – Ну, и мне кажется в тему…
– Да…, – я прижалась лбом к холодному стеклу машины и смотрела на мелькающие звезды, деревья… По радио кто-то запел Есенина «Старый пес мой давно исдох…». Я подумала, что так правильнее всего ехать с похорон близкого человека.
Потом мы с мамой сидели на кровати всю ночь при включенном свете, и я повторяла ей все это…
Потом позвонил Сережа и я повторяла ему все это еще раз. Он сказал, что давно не видел рядом с собой мертвеца…
Потом я курила на кухне и в голове повторяла все это:
– Бабушка, тебе не больно?
– Мне не больно. Нет.
– Мне не больно! Мама, неси памперс! Памперс новый, этот мокрый уже у нее! Баба стой прямо!
– Я хочу пить!
– Мама у тебя губы синие! Не плачь! Ну пожалуйста! Пожалуйста! – это я к маме. Она в панике:
– Наташа, мы не справляемся! Мы не справляемся! Нас становится все меньше! Это же мать моя, понимаешь! Я не то говорю!
– Мама, звони дяде Вове! Мы не дождёмся врача!
– Почему она так дышит?
– Вова! Наташа звонила. Баба умирает!
– Доктор, почему она так дышит!???
– Уберите собаку! Готовьтесь!
…Готовьтесь! Готовьтесь!..
– И еще, понимаешь, – говорила я Сереже – только совсем недавно умер папа мой… – Я его за руку держала после операции, говорила: «Папа, не бросай меня! Папа, я приходила вчера, меня не пустили в палату!». «Ничего, мне скажут, что ты приходила. А что мне еще нужно?! – говорил он.
…А что мне еще нужно…
…А что мне еще нужно…
Он один раз уже умирал, когда обгорел, врачи говорили: шансов нет. Когда мама зашла в палату, он ей тоже говорил: «Мамка пришла…Ну вот, теперь можно и умирать».
Я докурила сигарету…папы и бабушки уже нет…нет…Но там в спальне на снотворном плачет мама…
– Мама, – сказала ей я, – Мы вдвоём все это должны пережить… – я обняла ее… – Только я больше не выдержу, если я потеряю последнего человека, поэтому хочу умереть с тобой в один день…
Я взяла айфона и забила в заметки: «Мы вдвоем все на свете вместе переживем и когда-нибудь в один день умрем»…
Я дописала это стихотворение и отправила «ВКонтакт» композитору, с которым познакомилась несколько дней назад в сети, почти еще незнакомому мне тогда Олегу Шаумарову.
Он тут же ответил:
– Очень! А можно попробовать его? Или я опоздал?)
– Нет. Не опоздал.
– Я загорелся.
– Тогда делай!
– Спасибо! Ты сделала
