Вот они уже охватили всё поле. Василиса приготовилась. На кончиках пальцев заплясали искры, но она сжала кулаки, и искры потухли. Не выдать себя.
Василиса задержала дыхание.
Огонёк подплыл ближе и замер. Василиса услышала приглушённое рычание и сдавленный писк полёвки.
Пора! Василиса выбросила вперёд руку.
– Замри! – парализующее заклинание сорвалось с пальцев и попало точно в цель.
Зелёный огонёк дёрнулся и потух. Остальные огоньки заметались по полю и тоже принялись гаснуть один за другим.
Василиса улыбнулась, поднимаясь на ноги.
– Бегите-бегите!
Она подошла к своей добыче. Парализованный анчутка лежал на земле рядом с растерзанной мышью. Жирненький, размером с два кулака. Зелёная шерсть была заляпана кровью и грязью, маленькие чёрные глазки смотрели злобно, острые ушки были прижаты к лысой серой голове, а огромный зубастый рот перекосило в оскале.
– Вы чего поля разорять повадились? – строго спросила Василиса. – Думаете, раз у нас полевика своего нет, так можно баловаться?
Анчутка задёргал когтистыми лапками, похожими на крысиные, – заклинание начало ослабевать.
– Порву тебя на куски, ведьма поганая! Это мы Хозяина поля разорвали и сожрали! И тебя разорвём и сожрём!
Василиса вздохнула и присела на корточки рядом с анчуткой.
– Правда, что ли? Вы полевика нашего сожрали? Сидели бы в лесу себе дальше, зачем пшеницу пришли портить?
– Сдохни-сдохни-сдохни! – орал анчутка, сотрясаясь в конвульсиях. – Я всех вас убью!
– Нет, дружочек. Ты вернёшься в лес, – Василиса взяла анчутку за шкирку и подняла на уровень глаз. Бесёнок поджал лапки, будто котёнок. – И пока к нам новый полевик не пришёл, убивать тут буду я. И преимущественно вас, если снова вернётесь. Ясно?
Говорить она старалась грозно, глядя бесёнку в чёрные широко распахнутые глазки. Анчутки хоть были наглые и крикливые, но до жути впечатлительные и трусливые.
– Ещё раз вас тут увижу, сожгу к чубасьей матери, – Василиса зажгла за кончиках пальцев пламя и поднесла его к зелёной мордочке. Бесёнок завизжал. – Всё ясно?
– Ясно-ясно, гадюка уродская! Всё ясно! Пусти, больная!
– Вот и славненько, – улыбнулась Василиса и бросила анчутку на землю. – Беги.
Заклинание спало, и бесёнок тут же дал дёру. Василиса отряхнула руки. Некоторое время нечисти в полях можно не опасаться.
***
Утро выдалось ясное, на редкость прохладное, но обещающее привести за собой жаркий солнечный день. Пташки приветствовали солнце дивными переливами тоненьких голосков. В траве шуршали мыши, вдалеке мычали коровы и глухо лаяли псы пастухов.
Василиса лежала на стоге свежего, ещё влажного сена и наблюдала за облаками. Потянулась, наслаждаясь приятным напряжением в мышцах, и закрыла глаза. В животе урчало от голода, но Василиса не спешила покидать своё убежище. Она размышляла о ночной охоте. Неужели и правда анчутки прикончили полевика? Хозяина поля она видела всего пару раз. Дух – маленький лохматый старичок размером с кошку – уже сорок лет следил за посевами и урожаем, отгонял крыс и других вредителей, не любил показываться людям. А потом просто исчез. Зато нагрянули полчища анчуток. Эти бесенята редко покидали леса и болота. Что вдруг заставило их покинуть насиженные места и покуситься на полевика и посевы, оставалось неясным.
«Возможно, получится найти ответ в одной из книг Беремира, – подумала Василиса, зевнув. – Но сначала вздремну».
Вилы просвистели и жадно вгрызлись в сено в нескольких сантиметрах от головы Василисы. Какое там сено? Чародейка была уверена, что целилось это универсальное оружие против всех видов нечисти прямиком в её левый глаз, а то и сразу в оба.
С диким утробным воплем Василиса выпала из стога. Страх тут же сменился злостью и желанием покарать несостоявшегося убийцу.
– Ты куда вилкой своей тычешь, душегуб?!
«Душегубом» оказался Миколка – огромный бородатый мужик суровой наружности, впрочем, весьма доброго нрава. Поговаривали, что к пиву он пристрастился ещё с младенчества, отчего не вышел умом, но вымахал до богатырских размеров.
Миколка отступил, прижимая драгоценные вилы к груди. Мутные глазки испуганно глядели на Василису.
– Василиса? Васька, ты, что ли? – выдавил он.
– Ты меня убить вздумал? – проворчала чародейка, отряхиваясь от приставшей соломы.
Миколка виновато топтался на месте и неловко улыбался.
– Да я ж это… Не знал, – пожал плечами
