Агафью, Андрон призадумался. Зная её, он, конечно же, не поверил ни единому её слову, но… Зерно сомнений богородица в его душу всё-таки заронила.
– Ты мне что-то рассказать хотела о жизни своей? – подняв на неё глаза, напомнил он. – Хочу послухать, где ты попиком своим обзавелась и почему так долго не рассказывала мне о своём отпрыске?
Агафья ответила ему пристальным суровым взглядом и ухмыльнулась.
– Хорошо, – сказала она. – Я поведаю тебе о себе всё, чего ты не знаешь, как и обещала. Но только слово дай, что не используешь то, что услышишь, во вред мне и моему Васеньке.
– Эха? – округлил глаза Андрон. – Разве то, чего ты поведать собираешься, могёт как-то навредить тебе?
– Могёт, не могёт, не ведаю я, – поморщилась Агафья. – Но я не хочу, чтобы прошлое моё вдруг сейчас всплыло.
– Видать, ты не паинькой была в молодые-то годы, – едко высказался старец. – Ты и сейчас тихоня только с виду, а изнутри яблоко гнилое и червивое.
– Так ты даёшь слово никому и ничего обо мне не передавать? – нахмурилась Агафья. – Или мне встать и уйти, чтобы не беспокоить тебя?
Андрон вздохнул и покачал головой.
– Время до радений ещё есть маленько, – сказал он. – Что ж, давай кайся, богородица. Я не знаю, для чего тебе это нужно, но выслушаю. Кто знает, может быть, повествование твоё снова нас сблизит духовно и возвернёт утерянное доверие. А потом, как дальше быть, сообча завтра порешаем. Так что вещай, я тебя слухаю. И слово даю верное, что чего от тебя сейчас услышу, то и похороню в своём сознании на веки вечные.
Дождавшись выходного, Евдокия решила сходить в швейную мастерскую и попытаться устроиться туда на работу. Ранним утром она пришла к кирпичному двухэтажному дому. У входа стояла женщина.
– Что, устраиваться пришла? – неприветливо ухмыльнулась она.
– Да, собираюсь, если возьмут, – улыбнулась Евдокия. – А ты? Ты здесь работаешь?
– Я здесь работала, – уточнила женщина. – А теперь нет. Вот стою, жду расчёт и пойду искать новую работу.
– Да? Тебя уволили? – удивилась Евдокия. – А за что?
– Раз уволили, значит, нашли за что, – погрустнела женщина. – Мать заболела, и два дня прогулять пришлось. Пыталась отпроситься, но не отпустили, заказов много. Вот и…
Она не договорила, поджала губы и развела руками.
– А платят за работу здесь как? – поинтересовалась Евдокия. – Говорят, что немного.
– Это сначала, первый год немного, – поморщившись, ответила женщина. – Как швейного мастерства достигнешь и начнёшь норму перевыполнять, так и зарплата увеличится. Те женщины, кто давно уже работает, по двадцать пять-тридцать рублей каждый месяц зарабатывают. А ты, если на работу возьмут, больше чем на десятку не рассчитывай.
Сказав, женщина вошла в здание, оставив Евдокию наедине со своими мыслями. А мысли в её голове были невеселые. Десять рублей за месяц работы – зарплата, конечно,
