style="font-size:15px;"> Внешне я был решителен и спокоен, но внутри был определенный мандраж, характерный большому изменению в жизни. Но в тоже время я чувствовал, как в глубине души пробуждался азарт охотника, ведь передо мной забрезжили новые перспективы и теперь, лишь от меня и госпожи Фортуны зависело, насколько удачно я «ухвачу за хвост» птицу Счастья.
Несколько дней было отведено на сборы, сдачу текущих дел новому исполняющему обязанности первого секретаря горкома Роману Александровичу Конышеву и личное прощальное расшаркивание в обкоме. Вскоре его утвердили по моей рекомендации – кто же из-за такого пустяка захочет ссориться с человеком, которой переходит работать в центральный комитет партии.
Прибыв в Москву, я поселился в трехкомнатной квартире, которую мне выделили с учетом семейного положения в хорошем доме, в котором проживали ответственные работники аппарата управления государством. Я знал из телепередач будущего, что в таком доме вентиляционные трубы вполне могли сводиться в подвале дома на дежурного офицера КГБ – слухача, который следил за домашними разговорами руководящих кадров, выявляя их политические пристрастия и отношение к строю. Поэтому дома я собирался, если и говорить с семьей или гостями, то только о мудром курсе, проводимом руководством страны.
Встретили меня в рабочем коллективе отдела, состоящем из 20 человек кто-то вполне доброжелательно, кто-то насторожено, а кто-то и не заметил моего появления. Я был принят обычным, как сейчас говорят, госслужащим.
– Саня, поступишь обычным сотрудником, а в течение полугода я потащу тебя наверх. Постарайся зарекомендовать себя грамотным и ответственным работником.
– Все понял, Леонид, буду работать, как надо.
Я попал работать в приемную Президиума Верховного Совета, где меня сразу поставили на довольно ответственный участок по работе с клиентами на должность типа «конфликтного менеджера». Обрабатывал я приходящую от народных масс в адрес Президиума корреспонденцию, но в основном встречался с людьми, лично приходящими с жалобами. Учитывая снобизм москвичей, работающих в таком важном учреждении, ведь туда обычный человек не попадет на работу, эту должность никто не любил, потому что никто не любил общаться с возмущенной публикой, непонятно по какой причине беспокоящих очень ответственных работников.
Пришлось быстро входить в курс специфики моей новой работы, знакомиться с сотрудниками юридического и экономического отделов для возможных консультаций. Ходил я на работу в строгом костюме с прикрепленными планками фронтовых наград на пиджаке. К тому же, учитывая мой возраст и опыт общения с народом, пожалуй, лет 80 за две жизни, то давалось мне это вполне легко. Попадались, конечно, невменяемые граждане, общение с которыми было сложной процедурой, что было связано в первую очередь со сволочным характером этих граждан, но и с ними решались дела.
Я не отфутболивал народ, потому что, если уж жалуются в Президиум, то значит для многих это, действительно, была последняя надежда на решение жизненного конфликта, а спокойно разбирался.
