принципы – крайне приставучая вещь. Даже если решил от них избавиться, сделать это окончательно не выйдет. Глубоко внутри всегда останется червячок сомнения, созданный воспитанием и окружением. Но кто сказал, что злодеям живется легко?
Когда лицо Наташи в третий раз с хрустом впечаталось в приборную панель джипа, мне стало ее искренне жаль. Избивать красивую женщину, наслаждаясь процессом, может только конченый садист. Я таким не был. Однако она не оставила мне выбора. Пришлось продолжать бить ее снова и снова, пока Куратор не обмякла, потеряв сознание. Все-таки женщины слабее мужчин, как бы ни хотели феминистки доказать обратное. Даже не выспавшись, в ужасной форме и с пулей в плече, я легко с ней справился.
Слава богам, на лобовом стекле наклеена тройная тонировка. Утренние прохожие не увидели, как я завел руки Наташи за спинку кресла и приковал наручниками. Лучше использовать чугунную батарею, но дорогой салон не предусматривал таких изысков. Надеюсь, я успею среагировать, прежде чем она освободит руки. Даже со сломанным носом и следами побоев женщина оставалась пленительно красива. Есть что-то ненормальное в излишнем сексуальном влечении к ней. Может, Наташа брызгается артефактными духами?
– Не лучшее начало рабочей недели, – пробормотал я, стараясь успокоиться.
В ходе потасовки мы отбросили раскрытый кейс на заднее сидение. По салону разлетелись папки с делами объектов, на полу валялся маленький дамский пистолетик и толстый планшет военного образца. Знакомство с этим добром я решил отложить до лучших времен.
Мандраж не отпускал, заставив крепко сжать руль. Не верилось, что великий Куратор оказалась настолько беспечна и пришла на встречу без прикрытия. Я завел машину и поехал за пределы города, подальше от шумных улиц и любопытных глаз. Планы менялись на ходу. Мне по-прежнему нравился Фонд, но нападение на Наташу не простят. Похоже, придется схлестнуться с организацией, как и мечтал Черный человек.
Добравшись до лесного массива, я сворачивал на все более узкие тропинки, опасаясь преследования. Хотелось забраться так глубоко в чащу, чтобы телефон перестал ловить сигнал и отключились возможные приборы слежения. Вокруг давно не осталось следов грибников и любителей шашлыка, но я не успокоился, пока внедорожник не уперся в толстые стволы деревьев. Дальше можно было только пешком.
Переводчица корейца оказалась права, ранение в руку довольно серьезная рана. Побледневшая конечность повисла безвольной плетью, не желая меня слушаться. Наташу пришлось практически выволакивать из машины и тащить к дереву, чтобы приковать там. Благо, приложил я ее достаточно сильно, женщина так и не очнулась.
Прикоснувшись оголенным запястьем к ее шее, я убедился, что все еще не могу читать мысли спящих. В сознании оглушенной женщины разворачивались красочные образы, но я не мог на них сфокусироваться. Словно смотрю через толстое стекло или мутное течение реки. Промучившись до головной боли, я оставил бесполезные попытки. Чем дольше
