Увиденное здесь, однако, больше соответствовало тому, что рассказывал мой отец. Летом московские сады и бульвары покрываются зеленью, а здания в форме красиво выпеченных тортов типа «Сталинский» являются как бы визитной карточкой. Станции метро, богато и красиво оформленные, не уступают по красоте вестибюлям европейских театров.
Мне нестерпимо захотелось спуститься под землю. Настолько, что я едва не сбежал от водителя.
– Нравится? – спросил Ладо, взглянув на мои изумленные и широко раскрытые глаза.
– Нравится.
– Э! Ты еще не всё видел! Вот увидишь здешних женщин, поймешь, что к чему, – он толкнул меня локтем.
– Неужели?
– А ноги? Они у них от шеи растут!
– Ва-а!
– А какие они ласковые! Ты только не пей – они за тобой в ад пойдут.
– Ва-а!
– Чего ты заладил одно и то же?
Видимо, на лице у меня застыло такое глупое выражение, что он не выдержал и от души захохотал.
Так, с хохотом, мы добрались до Патриарших, и я заплатил Ладо вдвое больше, чем полагалось по счетчику.
– Погоди, – удержал меня Ладо.
– А чего?
– Не хочешь еще прокатиться? Москва – это ведь не только Патриаршие пруды!
– Весь город не объедешь, – сказал я.
– Весь – нет, но самые интересные места покажу.
– Ну, не знаю…
Подумав, я решил, что в принципе предложение неплохое.
– Слушай, о деньгах не беспокойся, – сказал таксист, полагая, что тем самым успокаивает меня.
– Заплачу тебе тридцать долларов и, пожалуй, все-таки пройдусь.
– Но ты деньги не обменял.
– Когда бы я их обменял – мы же нигде не останавливались…
– Давай я обменяю, – предложил Володя.
У меня были только сотенные купюры, но за полчаса таксист завоевал мое доверие, и я протянул ему бумажку. Он прямо-таки светился от радости.
– Ты пока прогуляйся, пруды посмотри, а я скоро вернусь, – пообещал Володя и нажал на газ.
Мне было интересно, сумеет ли он справиться с искушением и как он распорядится оказанным мною доверием. Если сбежит, сто долларов меня, конечно, не разорят, но чисто по-человечески это будет весьма неприятно.
Доверие Володя оправдал – через десять минут вернулся и отвез меня на Садовую, в дом-музей Булгакова, где писатель какое-то время снимал квартиру после переезда из Украины в Россию. Между прочим, к чести россиян, надо отметить, что они бережно, почти трепетно заботятся не только о жилых домах и квартирах именитых деятелей литературы и искусства, своих соотечественников, но и о тех предметах, которые, на первый взгляд, могут показаться не столь значимыми. Русские писатели – Пушкин, Достоевский, Толстой и другие – всегда любили путешествовать по своей бескрайней родине, и повсюду, где ступала их нога, любые здания, где они провели хотя бы
