чеченцы ведь воевали с ними? – устало произнес я.
– А вы что, чеченцы? Или они от этой войны что-то выиграли? Сам подумай.
– Слушай, оставь меня в покое, а? Я еле дышу, так еще ты со своими разговорами!
– Вспомни Руставели, – не унимался мой провожатый. – «Из норы сердечным словом можно вызвать и змею»…
Я ничего не ответил; взмокший от пота, я снова рухнул на землю, превратившуюся в грязное месиво. Он подошел ко мне и присел рядом.
Светало, всепроникающие солнечные лучи постепенно высвечивали все окрестности. Не знаю, на каком расстоянии, в нескольких метрах или километрах, голоса пограничников, глухо, но все-таки до нас доносились.
– Если подумать, хорошо, что у нас, армян, был Маштоц, иначе остались бы вы без алфавита и без Руставели.
– Что-о?
– Что тут удивительного, ты разве не знал, что Маштоц создал ваш алфавит?
– Ты что, приключений на свою голову ищешь?
– Почему?
– Выходит, «Витязя в тигровой шкуре» Руставели написал под диктовку Маштоца?
– Э, Сандро-джан, не горячись! Весь мир знает, что ваш алфавит создали мы.
– В таком случае, чем был занят царь Парнаваз? – взревел я и вскочил на ноги, совершенно позабыв, насколько я был изнурен.
– Ну откуда мне знать!
– Ты, как я погляжу, просто свихнулся на национальной почве, – бросил я с раздражением и снова сел – уже спиной к Юрке.
– Ладно тебе, не обижайся, – Юрка положил мне руку на плечо.
– Может быть, и хинкали готовить вы научили?
– Хинкали – нет, это блюдо пришло из исламских стран.
– Да ладно!
– Мясо, завернутое в тесто, варят и в Азербайджане, и в Иране. Между прочим, больше половины населения Ирана составляют армяне.
– А-а, вот как, значит! В Иране и хинкали ваше национальное блюдо! – я уже почти орал, и Юрка в испуге стал таращиться в разные стороны.
– Что с тобой, Сандро-джан? Чего кричишь? Забыл, где находишься?
– Руки прочь хотя бы от хинкали и Руставели! – прошипел я, хватая Юрку за ворот.
– А ну, отпусти! Ты что себе позволяешь? – Юрка снял с себя мою руку.
А дорога никак не заканчивалась. Словно мы оказались посреди моря на плоту и без весел и не двигались ни вперед, ни назад.
В какой-то момент в глазах у меня потемнело, и я куда-то провалился. Придя в сознание, понял, что вишу, будто мешок, на спине у своего армянского проводника.
– Ну, вот мы и на свободе! В Армении, цаватанем[5], – обрадовал меня Юрка.
Я был благодарен ему за помощь, поэтому крепко обнял его и поцеловал в лоб. Потом пытался всучить ему деньги, но он категорически отказался.
– Не обижай меня, Сандрик, – сказал он.
– Спасибо, брат! Я этого не забуду.
– Мы шли таким маршрутом, чуть ли не Эльбрус покорили! Разве такое забудешь?
Неожиданно возле
