чинам и обстоятельствам разъехались по городам и весям огромной страны. Был это год 1977-й. Конечно же, мы не «потерялись» на бескрайних просторах, жили каждый своей жизнью, растили детей, чему-то учились, где-то работали, но… в тот военный городок, в котором мы выросли, тянуло. Кого-то сильнее, кого-то не очень. Но тянуло.
И вот… моя благодарность современным коммуникациям: мы, друзья-одноклассники периодически, по мере наших возможностей, старались встретиться, выпить-посидеть, поговорить о том, о чем в свое время не наговорились. И каждый раз мы, расставаясь после посиделок, робко сами себе представляли, что можем вот так запросто съездить в теперь уже чужую страну, в которую нас тянул какой-то инстинкт. И все же сложилось так, что мы (трое одноклассников) нашли время и возможности для совместной поездки в те благословенные места, где прошла наша задорная молодость.
…Ну что же? Раз решили – действуем! Обговорили предварительную дату поездки, встречи, купили билеты на самолет; а так, чтобы это не было слишком «обременительным», – до российского (ближайшему к нашему конечному пункту) аэропорта.
С Женей, худеньким невысоким девятиклассником, который к нашей совместной поездке превратился в здоровенного дядьку с приличным брюшком, мы встретились на вокзале в Москве. Конечная и единственная остановка аэроэкспресса – аэропорт «Внуково». Время в пути за разговорами пролетело почти незаметно, да и разве временем в неполных сорок минут это назовешь? Предполетные хлопоты, регистрация, посадка, и после коротких нескольких минут «прогрева» наш старенький боинг выруливает на взлетную полосу, разгоняется с угрожающими колебаниями видимого мне крыла (я до сих пор не могу понять, как оно не оторвалось при разгоне), взмывает в небо…
Москва в середине мая провожает нас ласковым небом и такой холодиной, которую встретишь лишь в начале марта. «Может быть, хоть Кавказ порадует нас своим теплом»? – думаю; мне очень сильно не нравится затяжная зима – то ли дело на Кавказе! Выпал снег, через несколько дней растаял, а там уже и солнышко ярко и весело светит, греет.
Самолет плавно набирает высоту, уже облака под нами, крыло перестало раскачиваться сразу после взлета. И я немного успокоился; хотя и фаталист, но чувствую, что еще рановато, значит, «там» меня пока не ждут.
– Ну что, за удачный взлет? – я протягиваю своему школьному товарищу небольшой стограммовый флакончик со спиртом, благополучно пронесенный на борт.
– Нет, нет, я пас.
– Как хочешь, тогда, может, за удачную посадку? – пытаюсь я настоять на своем, – нет? Ну как знаешь. А я, пожалуй, сделаю пару глотков.
Самолет уже набрал свой «потолок».
– Мы летим на высоте десять тысяч семьсот метров, – приятный женский голос в динамике над нами, а я смотрю вниз, в окошко иллюминатора, и удивляюсь необозримым просторам нашей Родины: – За бортом минус пятьдесят градусов! – продолжил тот же голос. Я поежился, представив себя за бортом.
А под нами медленно, очень медленно проплывают пашни, леса, дороги, машины, плетущиеся так неторопливо, словно муравьишки. Вдали среди разрывов из белых барашков-облаков вырисовалось облако, которое приближалось к нам, но странным образом не меняло очертаний.
– Женя, смотри, кажется, мы уже на Кавказе? – я угадываю в этом облаке знакомые по описаниям наших поэтов очертания, просто я сижу около самого окна, а мой товарищ – на соседнем кресле.
– Да нет, рано еще, – ему не видно очертаний Эльбруса, словно двугорбого верблюда…
– Да, да, точно. Это Эльбрус, – Женя наконец-то развеял мои сомнения.
– Значит, скоро уже прилетим? – мне не терпелось обняться с моим давним школьным другом, с которым связаны самые теплые детские воспоминания. (Он всегда был серьезным и вдумчивым молодым человеком, что порой я стеснялся его серьезности. Таким он и остался.)
– Значит скоро, – мой московский товарищ иногда меланхолично поглядывает в окошко.
– Граждане пассажиры, наш самолет через двадцать минут произведет посадку в аэропорту Беслан, просим всех пристегнуть ремни, – эти слова похожи на музыку. А кажется, будто бы вечность пронеслась после взлета.
«Всего каких-то двадцать минут», – мысленно я подгонял время и самолет… И я ступлю на землю, которая всего лишь в двухстах километрах от моего любимого, такого родного города – Тбилиси, в котором я провел, может быть, самые лучшие свои младенческие годы…
Земля приближается с невероятной скоростью. Самолет выпустил шасси, закрылки, еле ощутимый толчок, реверс… и мы постепенно выруливаем к небольшому зданию Владикавказского аэропорта. Мне не терпится побыстрее выбраться наружу, но обслуживающий персонал совсем не разделяет моего нетерпения. Все происходит словно в замедленной съемке: медленно, очень медленно подкатывают трапы, какие-то люди осматривают крыло самолета, затем уставших от нетерпения пассажиров
