беда. Убедившись, что она вовсе не невинна, Энгин смертным боем избил новобрачную. Вернувшись домой, он коротко бросил матери: «Пошли кого-нибудь к этой шлюхе. Пусть о ней позаботятся. Я с ней ещё не разобрался».
Эдже сама кинулась с дочерью и служанкой в горный дом. Они нашли полумёртвую Акджан в луже крови. Фидан и Эдже плакали, везя её в больницу. У неё оказались сломаны рёбра, нога, пальцы на руках и ногах, вывихнуты оба плеча. К тому же врачи насчитали многие синяки и ссадины и констатировали тяжёлое сотрясение мозга.
– Будь ты проклят! – кричала Эдже на сына, – ты нас опозорил! Как ты мог сотворить с ней такое?
– Я убью эту шлюху! – орал на мать муж Акджан, – мне подсунули бракованный товар! И эта дрянная пигалица, Пынар, она точно её дочь, а никакая не племянница. Кстати, где эта ублюдочная незаконнорожденная, которую она нагуляла по малолетству? Я ей ноги поотрываю!
Фидан спрятала малышку в комнатах у прислуги, а потом её забрал Али.
А на третий день после свадьбы старик Мехмет и испорченный его воспитанием во вседозволенности Энгин разбились вдребезги на дороге, налетев на грузовик с дровами.
Акджан пролежала в больнице месяц. Деньги Али и Эдже, а также мастерство врачей сотворили чудо: вывихи вправили, переломы срастили, раны зашили. Позже она прошла курс физиотерапии и сделала пластическую операцию на нижней губе, которую порвал муж, пиная её по лицу. Теперь губа немного выпирала вперёд, но смотрелось прилично и даже… сексуально? Она решила, что в её жизни больше нет места ни таким словам, ни таким понятиям, ни таким отношениям. Домой вернулась хромающим инвалидом.
Пынар тогда кинулась ей навстречу.
– Радость моя! – воскликнула Акджан, обнимая ребёнка.
– Мамочка!
– Доченька!
Они обнялись и заплакали. Вечером, уложив малышку, она спросила брата о том, что её больше всего волновало.
– Его авария – твоих рук дело?
– Нет, – горько ответил Али.
– Почему? – гневно спросила Акджан.
– Тупо не успел. Он же от меня прятался, да и его мать не сразу мне сообщила о том, что случилось. Я узнал только через сутки от внучки нашего старосты, которая работает в больнице. Только собрал парней, а они сами…
– Хорошо, – успокоилась она.
– Хорошо. Как ты?
– Выжила. Все мужики такие, брат?
– Нет. Ей богу! Не все. Прости меня, я должен был узнать о нём побольше. Они приличная семья, но он вырос уродом, потому что отец ему всё позволял, наследнику. Я упустил из вида слухи, которые должен был лучше проверить.
– Да. Но дело есть дело, верно? – горько спросила она.
– Прости меня.
– Хорошо. Прощаю.
Больше они это не обсуждали…
И вот всего через два месяца львиная семейка снова заявила свои права на неё. Да у неё ещё не все синяки сошли. Ни за что! Она ни за что не вернётся в тот дом. Лучше уж точно смерть.
