края станет зубастая болотная рыба, с толстой шкурой, что не счистишь.
Олег не мог смириться.
– А там, у губернатора, небось, едят и чёрную икру, и осетров. Почему вы смиренно принимаете всё, как есть?
Местные молчали, им было неловко.
– Так заведено, – скромно ответила Эльнара.
Олег помрачнел.
– Гибель рыбы – к концу света. Что же здесь произошло, какие катаклизмы? Может, перемена климата?
– Похоже, так! – нервно почесался Гурьянов. – Прежнее изобилие большевики сократили, а либералы совсем уничтожили.
Олег глянул на него снисходительно, привыкший к нападкам на либералов. Местные были смущены.
– О наших делах вы знаете понаслышке, – сказал директор, почему-то усталым тоном. – То есть, постоянно не жили.
– А чего у вас осталось? – небрежно бросил Олег.
– Много чего, – ласково сказал писатель. – Это надо почувствовать. Прочитайте мою книгу.
Мне нравился этот безответно добродушный писатель.
– Уже просмотрел! Я восхищён! – вскричал Олег тоном кота Бегемота и вытащил из папки голубую книжицу с тёплой надписью автора. – Какая чистота местной души! «Когда справляли новоселье, рыбаки, как водится, пустили в новый дом котёнка. А на дворе, в собачью конуру, поместили щенка с лисьей шубкой и мордочкой, по кличке Пулька, в курятник – петуха Петра. Все они прижились, значит, ко двору». – А стиль! – восторгался Олег. – Праведных отшельников.
Писатель смотрел на него добро, как на шалуна.
Моя Беатриче бедово бросила:
– А давайте споём! Затопи ты мне баньку по белому…
Взметнула мотив таким дурным голосом, что все стали хохотать.
Она не смутилась. Мы с Олегом разноголосо подхватили:
– Я от белого света отвык…
Она неожиданно оборвала, и голоса тоже сникли.
Снова выпили. Писатель добродушно рассказывал об уникальном крае. Его рыхлое лицо с седыми кустами бровей расплылось радостью. Я воображал, сколько дорог он обошёл, и каждую изобразил, хотя бы мысленно, – всю его жизнь сказочного Берендея.
Олег вторил цитатами из голубой книжки:
– «Григорий Калистратович заготавливал себе дрова в лесу, жена Любовь Ивановна поместила в клетку крольчиху Кралю. Пулька шагнул навстречу, но та шлёпнула его лапой и забилась в угол. Пётр захлопал крыльями». А ты, отец, до сих пор в осаде тоталитарного режима, уходишь в природу!
Я знал, что Олег проповедовал концептуализм.
Эльнара оживилась, стала рассказывать о своём предприятии.
– У нас все молодые, директор тоже молодой душой. Шумно, интересно.
– А сколько у вас в крае получают? – снисходительно спросил Олег.
– Двенадцать тыщ в среднем.
Олегу стало больно за аборигенов.
– Как
