style="font-size:15px;"> – Кому хорошо жить? И как жить? – горестно спросил Гурьянов, беззащитно оглядываясь. – Без веры, без цели?
Мне стало неловко перед гостями.
– Это они оттачивают искусство диалога. Ищут истину. И учтите – без мордобоя.
Директор примирительно сказал:
– Нужно работать по совести, без захватов чужого.
В спор робко встряла Эльнара.
– У нас в Черёмушках добрые люди, делятся последним, доверчивые, даже двери на замки не закрывают.
Что это за свободные Черёмушки, где нам предстоит поселиться?
Стало зябко у галдящего стола, уютно замкнутого в пьяных разговорах. Моя Беатриче решительно встала, восхитительно перелезла через меня и пошла прочь, к берегу. Я подождал, и почему-то поплёлся за ней по песку. Фигурка её казалась затерянной у розовой бездны воды, на фоне зари. В глазах её увидел тоску.
– Не люблю пустых разговоров, – не глядя, отрывисто бросила она.
– А мне здесь всё нравится. И вы.
– С чего бы? Вы презираете нас. Думаете, тупые? В Москву, в Москву? Блистать на подмостках?
Она зябко поёжилась, обняв плечи, хотелось прикрыть её.
– Я, наоборот, рвусь в провинцию. Я ведь провинциал.
– Дело не в месте.
– Да, дело не в месте. Мы никуда не ходим, и Кремль толком не видели.
– И мы на Волгу не ходим. Что там делать?
– А чего же вы хотите?
– Ха, ха. Так бы я тебе сказала!
Я бы сказал тебе, чего я хочу.
Помолчав, она продолжала:
– Вот, прочитала в одной книжке стихов, нашла на помойке: «Я болен болезнью дикаря, вокруг которого – небо и море. Как чистый лист, первозданно восходит заря, но племя стоит, затеряно в вечном просторе». Если хочешь знать – мы такие дикари.
И спохватилась:
– У нас всё проще. Здесь борьба за власть, за бюджетные деньги. Губернатор – миллионер, захватил лучшие природоохранные места.
Её инициативная группа боролась за возвращение санатория в низине с целебным воздухом, отнятой для коттеджей чиновничьей элиты. Так чуть не пристрелили. Мафия. Её искала милиция, самооборона в Черёмушках прятала.
– Мы тут как заноза. Наши программы не принимают. За протесты запросто могут посадить.
– А муж поддерживает?
Она споткнулась.
– И не было никакого мужа!
И продолжала:
– Уже появились новые настроения. Как перед грозой. Ничего не боятся, режут правду-матку в «ящике», и в газетах. Даже прилипалы вслух выражают недовольство. Я тоже воспрянула, продолжаю бесить начальство. Оно поняло, что могут сковырнуть, и мы стали опасными. Видели демонстрацию на форуме? Будет ещё веселее – многотысячная демонстрация. Говорят, ОМОНу отменили выходные.
– Разве это изменит что-то?
– Может, и не изменит. Просто уже надоело.
Возбуждал
