и выше от меня раздался сильный нарастающий шум. Беспорядочно бренчали дубы, цокал щебень, шуршала земля вперемешку с листьями. Тяжелый запах кабаньего стада налетел со склона, хотя до кабанов, как я понимал, было еще достаточно далеко. Я проверил положение предохранителя и изготовился к роковой для живности встрече. Шум нарастал прибойной волной. Слышно было коллективное похрюкивание и шорох шкур, трущихся друг о друга в тесноте желоба. Стадо стремительно приближалось и вроде бы уже должно было находиться в секторе стрельбы. Видимость была нулевой, и я приготовился стрелять на звук. Не успел палец нажать на курок, как ниже меня оглушительно грохнул выстрел, потом раздался нечеловеческий крик:
– А-а! Шайтан!
Сквозь шум рванувшегося вверх по склону стада я различил звук тяжелого падения, потом ударил второй выстрел, и металлизированные листья дубков отразили тусклый отсвет пламени. Я дважды выстрелил в угон кабаньему стаду, совершенно не надеясь на удачу, и отчаянно закричал, обращаясь к напарнику:
– Как вы там, живы?
С грохотом поезда, катящегося по ржавым рельсам, стадо убегало вверх по склону. Ниже меня что-то шевелилось в гремучей смеси листьев и щебня, отчетливо слышались стоны и причитания Шхаева:
– Я твою маму свинку в гробу видал!
Подсвечивая фонариком, путаясь в жестких ветках, я скатился по склону: уступчик, стрелковая позиция Шхаева, был пустой! Еще ниже, за камнями, задевая стволы дубков, ворочался мой напарник и с абазинским акцентом нескромно и затейливо выражался в адрес кабаньего стада, скалы, щебня и безлунной ночи. Все оказалось проще пареной репы: Шхаев оступился, выстрелил в воздух, упал с камня на склон и выстрелил еще раз, так как не убрал палец с курка. Слава богу, ничего не сломал и не повредил!
Почти без всякой надежды я поднялся по желобу вверх и уже через три минуты, ухватив за заднюю ногу, проволок мимо приятно удивленного Шхаева годовалого поросенка с двумя картечными пробоинами за левой лопаткой.
– Э-э, – прокряхтел Шхаев, вставая и опираясь на ружье, – ты совсем больше охотник, чем я!
Для меня его похвала была больше, чем похвала. Меня похвалил сам Шхаев!
Эпизод 2 – антипартийный
По идее этот эпизод нужно было поставить номером первым, так как описываемые в нем события происходили хронологически задолго до моего знакомства со Шхаевым. Но я его сознательно поставил вторым, чтобы было понятно, с каким человеком мы имеем дело.
Москва по традиции политизированный город. Если что и происходит в стране, то именно в столице находится тот самый пруд, куда брошен камень. Все остальное – круги по воде. Чем дальше на периферию – тем слабее.
Летом 1957 года в столице была «разоблачена» фракционная антипартийная группа, которая «пыталась оказать ожесточённое сопротивление осуществлению ленинского курса, намеченного XX съездом партии». В группу входили Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов,
