и время имеют разную природу на небе и на земле: недвижную и незыблемую на небе, подвижную и изменчивую на земле»[322].
Учение Джордано Бруно о Горнем Мире – Царстве Архетипов – вдохновило немецкого философа Шеллинга, разработавшего эту доктрину в достойном глубочайшего внимания труде под названием «Бруно, или Естественное и Божественное Начало вещей», посвященном светлой памяти великого итальянца. В своей книге Шеллинг возносит нас далеко от земли и чувствуемых вещей на предельные вершины идеализма. В этой верховной области Духа Истина и Красота сливаются в Одно Великое Начало. В Боге, в Абсолюте пребывают первичные образы, идеи – архетипы вещей; эти первичные типы образуют то, что можно назвать природой первообразов, противопоставив ее природе сотворенной или рожденной, – той природой, которая запечатлевает в себе божественные образы в продлении. Только сотворенная природа подчинена законам времени и движения, росту и упадку. Природа первообразов не имеет начала и не будет иметь конца, ибо каждый из них, как руководящая идея во всем мироздании, не может претерпевать никаких изменений. Лишь эти недвижные и вечные прототипы вещей, непосредственные творения Бога, одни наслаждаются лицезрением абсолютной истины; все сотворенные вещи обладают лишь временной и относительной истиной, они не принадлежат по своей природе к истине, они содержат истину лишь постольку, поскольку они представляют собой свои вечные идеи.
Единый Космический Однородный Дух содержит в Себе всю совокупность априори возможных тональностей; вводя в Свое Сознание возможность относительного Бытия, этот Дух порождает в Себе Самом отдельные аспекты, утверждаемые конкретными формами самосознания, или, иначе говоря, тональностями Духа. Аркан III, будучи учением о Совокупном Самосознании Божества, является также учением о Первообразах, утверждением которых в Своих Недрах Божество и осуществило акт Первичного творчества, т. е. Творчества в Области Собственного Космического Божественного Самосознания.
«Интеллигибельный Мир есть не что иное, как Мысль Бога, когда Он готовился к сотворению мира, точно так же, как архитектор имеет в своих мыслях идеальный город, прежде чем построить город реальный. И как этот идеальный город не занимает никакого места и образует лишь образ в душе архитектора, так же и Мир Интеллигибельный не может быть нигде вне Мысли Бога, где был создан план материальной вселенной»[323].
Первообраз, как аспект Духа, есть Сам этот Дух, но как первообраз он абсолютен лишь по отношению к вытекающим из него возможностям, утверждающим присущий ему относительный, потенциальный мир. Первообраз обладает лишь одному ему свойственным индивидуальным сознанием; в свою очередь, это сознание, которым утверждается само бытие его как такового, может быть потенциальным и утвержденным. Если первообраз обладает лишь потенциальным сознанием, то он сам по себе обладает лишь
«Hermés Trismégiste à son fils Tat»[1275]. Traduction par Louis Menard. Paris, Didier et C-ie, 1867. Подлинные творения Гермеса Тривеличайшего исчезли бесследно. Правда, у некоторых авторов встречаются указания на то, что египетские иерофанты хранили как драгоценнейшую святыню сорок две его книги, но не только содержание этих книг, но даже их названия до нас не дошли. В начале христианской эры память об этих творениях была еще жива, и некоторые фрагменты, передаваемые из уст в уста, еще сохранялись, хотя, конечно, в значительно искаженном виде. В указанном труде Менара приведено во французском переводе полностью всё сохранившееся из этих апокрифов до наших дней[1276].
Филон. «De mundo opificio», том I, с. 4 по изд. Mangey.
