на диване. – Пристал со своей Шурочкой! Пошла она… Дура недоделанная!
Володька поправил очки, выбрался из кресла и подошёл к окну. Глядя сквозь стекло, которое давно не мешало бы помыть, на крыши припаркованных во дворе машин, он тихо, но уверенно повторил:
– О Шурочке ты её написал. Не ври мне.
Саша вздохнул и ничего не ответил. Володя был прав: даже строчка «Посвящается Александре, единственной и неповторимой» планировалась на первом листе, но впоследствии Саша передумал – больно жирно будет… Награды нужно заслужить.
* * *
Он познакомился с ней через год после развода. «Наша встреча не была случайной! – любила рассказывать знакомым Шурочка. – Мало кто так знакомится в обычной жизни! Мы познакомились как булгаковские Мастер и Маргарита! Точь-в-точь! Правда, Сашенька?»
Да-да, точь-в-точь. Почти. Она так же шла по улице с букетом цветов, подаренных ей коллегами по работе в честь Дня рождения, который, впрочем, ощущался обычным будним днём. Она была взрослой женщиной и знала, что чудес не бывает, что жизнь – не сказка, но так хотелось верить во что-то необычное, так страстно желалось чуда…
А он посмотрел на неё просто как на красивую женщину. Она почувствовала этот взгляд, её большие серые глаза расширились от удивления. Чему удивилась Шурочка в тот момент? Она не знала, просто предчувствие чего-то хорошего (предчувствие ЧУДА!) заполнило её сердце. Эта сцена была настолько знакомой, что Александр из бездумного озорства захотел доиграть роль до конца – ему всё равно было нечего делать, он никуда не торопился.
Он подошёл к ней.
Незнакомка, как оказалось, тоже читала Булгакова.
– Вам нравятся мои цветы? – с улыбкой спросила она.
Он посмотрел на огромный букет алых роз и ответил:
– Нет. Я больше полевые цветы люблю.
Она звонко рассмеялась и зашвырнула розы в сторону проезжей части, лишив возможности поднять букет и вернуть ей. Да и хрен с ним, с этим букетом! Саша улыбнулся, она взяла его под руку, и они вместе пошли по тротуару, разговаривая о всяких мелочах, словно давние знакомые. Сказать, что «любовь выскочила перед ними внезапно, как выскакивает убийца в тёмном переулке, и поразила их в самое сердце, как поражает молния, как поражает финский нож» – значило бы соврать.
Шурочка очень слабенько сыграла Маргариту, а Мастер из Александра получился вообще никудышный, так себе – не Мастер, а какая-то пьяная сволочь…
Они давно уже не были детьми, не были юными влюблёнными. У обоих хватало недостатков, различий во взглядах на жизнь и множества несхожих бытовых привычек.
Александр, затеяв игру, вообще не смотрел в будущее: он просто находился около своей новой женщины и с нездоровым интересом ждал, чем закончится эта абсурдная ситуация.
Он считал, что любой
