и стал читать, волосы у меня встали дыбом. Я заорал на вошедшую Манушак:
– Что это? И кто ты после этого?
– Это отец пишет. Я тут ни при чем. Я просто переписываю начисто.
И тут она положила передо мной оригинал:
– Глянь, какие каракули, иной раз и буквы задом наперед выводит.
– У него что, другого дела нет?
– Вызвали его и сказали: если кто из твоих клиентов в парикмахерской скажет что-нибудь плохое о правительстве, запомнишь, напишешь и пришлешь, а не то мы тебе такое устроим, не то что чужую, свою рожу побрить – будешь мечтать.
Наверное, и вправду от страха сотрудничал он с суками из КГБ, но то, что Хаима он сдаст с удовольствием, не вызывало у меня сомнений.
На чердаке было темно. Хаим, усталый, невыспавшийся, сидел у стены на деревянном ящике. Вид у него был встревоженный.
– В чем дело? Почему ты прячешься?
– На всякий случай, дело одно уладить надо. Не хочу, чтоб помешало что-нибудь.
– Как ты узнал про это дело?
– У родственников ночевал. Дядя успел позвонить, когда чекисты нагрянули.
– А почему на этом чердаке прячешься?
– Так нужно для дела. Главное, чтоб эти дебилы меня не обнаружили.
Я немного растерялся:
– Для какого дела?
Хаим повернулся и слегка отодвинул доску в стене.
– Подойди-ка, выгляни.
– Зачем?
– Подойди, увидишь.
Я подошел и выглянул.
– Видишь нашу голубятню?
Отсюда, через пять десятков крыш, наша голубятня походила на спичечный коробок.
– Ну, вижу. Дальше что? – Я отошел от стенки и выпрямился во весь рост.
– Вот там находится то, что разыскивает КГБ.
В животе похолодело. Мне вовсе не нужно было знать такие тайны, да что поделаешь – уже узнал.
– И что же это? – спросил я.
– Сумка. Если менты найдут ее, моим дядям – хана.
– А внутри?
– Восьмимиллиметровые кассеты с кинопленкой, – сказал он и как-то странно улыбнулся.
– Кассеты? – удивился я. – И что же на них снято?
– Представления не имею. Вместе с моими дядями по этому делу еще пятнадцать человек евреев арестовали.
– Да, но голубятню-то и с других мест видно?!
– До других мест тебе дела нет. А здесь ты точно появился бы, вот я тебя и поджидал.
Мне показалось, я догадался, зачем я был ему нужен:
– Ладно, заберу эту сумку и выброшу в Куру.
– Ты что?! Эту сумку мне надо послезавтра увезти в Ленинград. Это и есть то важное дело, о котором я только что тебе сказал.
– И кому ты ее повезешь?
– Не знаю, кто эти люди, да, по правде сказать, и знать не хочу.
– Трокадэро тебя
