вы фронтовую операцию провели, ветераны. А где же ваши пленные? Вы обещали показать, – сказала Китри.
– Как ты тут замечательно устроился, – игнорируя её слова, продолжил Алекзандер, – можно только позавидовать.
– А сколько раз я говорил тебе: приезжайте. На природе исчезают все проблемы. Чувствуешь себя ребёнком и удивляешься: что это за проблема такая была? Это наваждение было, а не проблема, из проблемы получается везуха.
– Когда у тебя нет проблем, тебе нечем поделиться с теми, у кого они есть, – сказал Алекзандер.
– Неплохо, – уронила Китри.
– Насчет сада и ручья ты мог бы посоветоваться с профессионалом. В целом, хорошо, но, как обычно у любителей, – перебор. Мрачные птицы. Черные с красным, черные с зеленым, черные с желтым – ты не замечал? А я вот помню синих колибри, зависших над цветами. Вот это было твоё и про тебя! Китри, Ваша таблетка, – он протянул ладонь с лежащей на ней круглой капсулой, которую Китри осторожно подцепила рифлеными ноготками и крупным демонстративным жестом положила в рот, проглотила, облизала губы и сказала:
– Просто объеденье.
– Весёлая, оказалось, это штука – быть садовником, Китри, – обратился к ней Паолиньо, – вы слыхали про сады Хенералифе? Нет? Алекс, придется любителю самому рассказать Китри. Представьте: начало четырнадцатого века, дворец, двор ручья – так они называли: двор ручья, двор кипарисов, плюс бассейны, один за другим, в линию, фонтаны, дети бегают! Шедевр, рай! И что в центре всего?
– Мужчина, конечно, – неожиданно ласково сказала Китри, всем телом повернувшись к Паолиньо.
– А вот это, Китри, очень грустно! – неожиданно резко вступил Алекзандер, – вы специально его отвлекаете, но я вас предупреждал, что все попытки связи фиксируются и очень плохо влияют на Ваши перспективы. Очень. Кстати, Паолиньо тоже это всё фиксирует, вернее, фиксирует не он, но он тоже получает информацию.
– Это была не моя попытка, ты же знаешь.
– Но ты ответила.
– Да, автоматически, автоматически, не все такие железные тюремщики…
– Поэтому отнято всего три часа. Тоже автоматически. Единственный день в неделе! Мы должны были бы возвращаться через пять часов, а теперь уже через два часа. И меня это очень огорчает, очень, Китри, я ведь тоже в тюрьме…
– Ладно, – сказал Паолиньо, – продолжаем веселиться.
– Нет повода, – ответила Китри.
– Я тут не при чём.
– Вы все тут ни при чем: взяли и женщин по тюрьмам рассадили…
– А разве не ваше сообщество хотело разделить людей на высших и низших?
– Не мы начали, – сказала Китри, расстроенная тем, что даже и здесь, в глуши, оказалось невозможным пообщаться ни с кем из своих, – вы это практикуете как только слезли с деревьев. Царь зверей людей сажает за решётку.
– Вот
