а секс теперь напоминал скорее обязанность – десять минут перед сном, отбой. Когда Джим предложил ей расстаться, ближе к выпуску, они лишь пожала плечами, сказала: «Хорошо», собрала вещи и ушла, оставив после себя лишь пару фотографий. Вместе с ее уходом что-то оборвалось в Джиме, какая-то светлая и добрая часть. Он полностью посвятил себя работе, и в 2156 году, через шесть лет после окончания КАЗ, был выбран одним из членов четвертой экспедиции на Макивар, одной из обнаруженных и пригодных для жизни людей планеты. Джим почему-то хотел покинуть Землю, и эта возможность пришлась ему как нельзя кстати. Бежал ли он чего-то? Или просто хотел забыть Полину? Он не знал. Да, после нее у него было несколько женщин, но ни с кем он не заводил серьезных отношений. Ему безумно не хватало той веселой и задорной девушки с черной косой до ягодиц, а не того терминатора, каким она стала десять лет спустя.
Мысли Джима все также текли неторопливо, а звезды, далекие и прекрасные, продолжали светить в иллюминатор. Послышался негромкий звук отключения силового поля. То ли это было по-настоящему, то ли воображение решило над ним подшутить, он не знал. Над его головой выплыла светловолосая голова. Серые, бездонные, как два глубоких колодца, глаза девушки звали окунуться с ними в омут страсти и желания. Девушка, снедаемая нетерпением, покусывала поочередно то верхнюю, то нижнюю чувственные губы, обнажая ряды белоснежных зубов. Она была красива, она была желанна, возможно, она была даже идеальна. Но образ Полины с ее острыми чертами лица, угловатым непропорциональным носом, вечно изумленно преломленной тонкой бровью все никак не покидал Джима. Он продолжал смотреть на это лицо, нависшее сейчас над ним, и не мог понять, что оно здесь делает. Он знал эту девушку, они познакомились на корабле, который летел на Макивар. Он видел ее в академии, они были одногодки, но в то время они еще не были знакомы. Лицо наклонилось к нему и нежно поцеловало. Джим ощутил запах мяты.
– Странный сон, – прошептал он, – но приятный.
– Сон, значит? – На лице появилась озорная улыбка, и девушка с силой укусила его за губу.
– Черт, Лиза! Это не сон! Что ты тут делаешь? – Джим подскочил на кровати и дотронулся до порядком распухшей губы.
– Как что? – удивилась Лиза. – Пришла проведать моего зайчонка.
– Слушай, хватит меня уже называть уменьшительно-ласкательными!
– Ой, мой пупсик злится!
– Прекрати. Серьезно, что ты тут делаешь? Если Старик узнает, ты в соседней камере окажешься за неподчинение.
– Нет, не узнает. – Девушка покачала головой и присела рядом на кровать.
– А что если охранник расскажет?
– Дима? Ты шутишь? Мы с ним за одной партой в академии сидели, он моя первая любовь, и до сих пор безнадежно в меня влюблен.
– О боги, Лиза! На этом корабле есть хоть кто-то, кто в тебя не влюблен и с кем ты не спала?
