азывают в кино. Только не с пистолетом. Раскрутила над головой пакет и вмазала Батату по спине. Тот споткнулся на ровном месте и квакнул – издал рваный звук, в который преобразовалось «ай». Ордынцы замерли в шоке. Денис, признаться, тоже. Грязь испачкала брюки, и нога, ушибленная, когда Батат с гыгыканьем толкнул Дениса в грудь и опрокинул, ныла, обещая здоровенный синяк. Сидя на мокром асфальте в привычной униженной позе, Денис видел прекрасно: девчонка. Худая, кудрявая, светлая. С белым пакетом из «Двойки». Девчонка была незнакомой – Батату, видимо, тоже. Батат глупо лупал глазами. Стекляшка, мелкий ордынец, хихикнул. Он допустил ужасную ошибку – увидел в ситуации весёлое. Гвоздь дёрнул его за рукав. Лист-летописец тупо глядел на блокнот, не зная, как протоколировать случившееся. Денис привычно ощущал себя зрителем. Нездешне, странно было: так много раз он пытался удрать и получал от Орды затрещины, но никогда никто не заступался за него и не переключал внимание врагов. Не помогал. Батат протянул «Э-э-э», обращаясь не к девчонке – к Стекляшке. Тот, запоздало поняв, крепко зажал ладонями рот. Девчонка снова крутанула пакет, где лежало нечто увесистое. Её отправили в «Двойку», просто отправили в магазин, она вышла, купив, и, возвращаясь двором… Девчонка громко хмыкнула. Ордынцы непроизвольно подпрыгнули. Батат таращился. Сегодня для него тоже случилось «никто, никогда, как же так, так бывает?». Батат безраздельно царил в этих дворовых владениях. Был внушающим страх и трепет диктатором.
– Ты… ты чего?! Ты чего, а?
Девчонка смотрела насмешливо.
– Легко представить себя крутым, – её голос звучал очень звонко, – когда нападаешь на одного человека толпой. Но ты уже не крут, когда тебя побила девчонка. Такая же у вас логика, первобытные вы создания. Верно?
– А? – челюсть Батата отвисла.
– Пещерные дикари. С мозгами, как у дождевого червяка. Убогие. Да, я тебя побила. А твои трусливые подлизы, – девчонка кивнула, – всё видели. Вы видели, так?
– М-нэ-э, – отозвался сквозь пальцы Стекляшка.
– Трус – вот! – внезапно взвился Гвоздь. – Вот, на асфальте валяется! Он не может постоять за себя, только ноет. Он…
– Трусы, слабаки и рохли сбиваются в стадо, которому нужен вожак.
Девчонка победно упёрла руки в бока. Пакет висел тяжёлой смертоносной гирей. Гвоздь был выше девчонки на полголовы, а Батат – и подавно. Денис заворожённо смотрел. Он как-то забыл, что стал причиной создавшейся ситуации. Батат всхрапнул, побагровел, налился злостью до самой макушки, переступил на месте, как бык, и оскалился. Ордынцы заворчали, окончательно осознав оскорбление. Готовилось нечто страшное – готовилось и оборвалось.
Из кустов сирени на дорожку с хрюканьем вкатился удерживаемый поводком Колобок.
– Дети… Что тут происходит? – грозно загудела тётя Нина, переваливаясь вслед за Колобком. Дородная, суровая тётя Нина, от которой и дядя Валера, её неудачливый муж, прятался, когда собирался курить. Тётя Нина напоминала японского борца сумо. Удушающий запах духов, торопящийся вперед тёти Нины, тоже грозил, как оружие. Денис был спасён – и незнакомка с пакетом.
– Денис поскользнулся на банановой шкурке, – Батат, мигом надев подходящую для общения со взрослыми маску, горестно развёл руками.
– Чушь! – громко сказала девчонка.
Тётя Нина вздрогнула. Этот звонкий голос был и ей в новинку. Оглядев девчонку с ног до головы, она вопросительно вздёрнула бровь. Брови тётя Нина жирно, ложно рисовала поверх своих собственных. Колобок, восторженно хрипя, обнюхал Дениса и обслюнявил ему всё лицо. Денис встряхнулся, глядя на девчонку: не говори, не надо!
– Его толкнули, – указала Юлька.
– Кто? Зачем? – пробасила тётя Нина.
– Толкнул вот этот, который у них вроде главный. По-моему, им всем просто нравится издеваться над кем-нибудь, пока не видят родители.
– Денис, это правда?
Тот отвёл взгляд.
– Василий, – начала тётя Нина.
Батат задёргался и замахал руками, как мельница.
– Врёт! Я даже не знаю, кто она и откуда!
– Батат, – прошипел тихо Гвоздь. – Нам лучше отступить…
– Замолчи! Откуда ты взялась, такая умная? – Батат навис над девчонкой, искривив в негодовании рот. – Я никогда тебя раньше не видел! Пришла и выдумываешь! Это наш двор! Ты… Ты если обиделась, что мы не играем с тобой, то это твои проблемы, вот!
– Ох, дети, – потеряла интерес тётя Нина. Колобок уже рвался дальше – к привлекательным до невозможности шинам, вкопанным вокруг площадки для мелких. Шины полагалось пометить. – Играйте, как цивилизованные люди, и не ссорьтесь. Не надо друг друга толкать. Что до тебя, Василий… Девочка
