не жалела ни времени ни расходов для пошива дочери красивой одежды. Туалеты Лиды заметно выделяли её на фоне блёклых подруг.
А ещё она посещала студию рисования при Дворце культуры Промкооперации (ныне им. Ленсовета). Успехи её были очевидны. Все её дворовые подруги имели свои портреты, которые выполнила Лида с помощью цветных карандашей. Это теперь можно купить набор из 50 карандашей разных оттенков, а в послевоенное время набор из шести-то цветных карандашей был не всегда в канцелярских магазинах. Поэтому только при большом старании, имея такие скудные технические средства, мог художник добиться чего-либо приличного.
А ещё ей на дому два раза в неделю давала уроки игры на фортепиано известная пианистка. Лидина мама понимала, что дочь никакой пианисткой не станет, но также считала, что музыкальное образование облагораживает девушку, а это усиливает притягательность её для мужчин.
А ещё она была отличницей. « Господи, – переживали женщины, – бедный ребёнок. Столько нагрузок. Совсем не увидит детства.» Действительно, во дворе Лида появлялась редко, но когда появлялась, то это для девочек была настоящая радость. Все они просто тянулись к Лиде. С ней им было интересно.
Но самую большую радость от её появления, просто рай на сердце, испытывал Олег. Не только вид, но и голос девочки очаровывал его. Очаровывал, но одновременно и угнетающе действовал на Олега. Он понимал, что ответного чувства к нему у Лиды не возникнет никогда. Несмотря на такое понимание, он всегда старался при появлении Лиды во дворе, быть поблизости от неё. Этот гнёт безнадёжности иссушал, издёргивал его, что заметил дядя Миша.
-– Что-то с тобой творится, парень, – отметил ветеран при очередной встрече с Олегом. – Расскажи. Мажет помогу.
– Нет, дядя Миша, не поможете. Мне никто не поможет!
-– Ну уж и никто! А ты расскажи. Полегчает.
Олег решился:
-– Мне одна девочка нравится очень, а подойти к ней со своей рожей боюсь.
-– Да, ты прав. С советами тут не разбежишься. Только что-то особенное, подвижническое может повлиять на неё. Например: ты спасаешь её от смерти.
-– Дядя Миша, без неё у меня жизни нет.
-– Ну, что я тебе могу сказать? Раз такое дело, то наберись смелости и, как в омут, объяснись, но предварительно постарайся оказать ей какие-либо знаки внимания. При отрицательной реакции на эти знаки, омут, конечно, придётся отменить.
-– Спасибо, дядя Миша, Попробую.
Сказал Олег: «Попробую», а у самого в душе всё захолонуло от страха: «Как я к ней подойду? Что я её скажу?» А тут случай подвернулся. Лида во дворе, на весеннем солнышке, рисовала в окружении девчонок портрет одной из своих подруг, Олег набрался духу и весь дрожа, а внешне решительно, подошел к девичьему цветнику и развязно вопросил:
