еко отсюда в Воронежской области. И лет ему не сорок как сейчас, а восемнадцать и рядом с ним не хлипкий интеллигентский очкарик из Москвы, прибывший в их часть недавно с последним пополнением, а прижавшаяся к нему тёплым, волнующим телом любимая жена Зинаида. На душе солдата стало хорошо и радостно. Усталость, накопившаяся из-за напряжённого затянувшегося ожидания большого наступления немцев, тревога, копошащаяся в душе холодной склизкой змеёй, требовали выхода и от этого эйфорическое состояние было ещё сильней.
Война и связанные с ней пережитые ужасы отошли, как будто исчезли, забылись. Мысли и образы потекли спокойно и неторопливо. Вспомнился маленький сынишка Фёдор, бегущий к нему с вытянутыми руками и семенящий голыми ножками по дощатому полу избы, и старшая дочка Маша, гордо показывающая отцу пятёрку в школьной тетради. И широкое, доброе лицо жены, ставящей на стол в горнице горшок с наваристыми щами…
Тут некстати всплыло в памяти то роковое письмо, полученное осенью сорок первого и настроение, переменилось. В том письме жена, короткими, скупыми строчками сообщала, что их сын Фёдор пропал без вести в окружении где-то под Харьковом. Мелькнула слабая надежда, что сын ещё жив. Очень хотелось в это верить.
Затем вспомнилось начало войны. Жаркое лето, пыльные дороги, кажущееся бесконечным отступление. Окружение. Голод. Окровавленные, вздувшиеся трупы вдоль дорог. Обгоревшие остовы танков. И постоянный страх. И враг, казавшийся ему тогда невероятных размеров, громадным зверем, выкидывающим впереди себя смертоносные стальные щупальца танковых клиньев, рои саранчи одетых в серое солдат, поливающих всё вокруг огнём автоматов и пулемётов, слаженно и деловито делающих своё военное дело. Насылающий тучи быстрых стальных птиц, обильно осыпающих градом бомб и снарядов отступающих бойцов. Да, тогда он казался непобедимым! Очень ещё силён этот зверь и сейчас, спустя два года войны. Пусть даже он уже не тот, что в сорок первом и изрядно потрёпан.
Вдруг что-то вырвало его из потока воспоминаний. Подобравшись, сержант попытался внимательно вслушаться в раздающиеся вокруг звуки и понял, что всё вокруг стихло. Ни насекомых, ни птиц не стало слышно. Причину происходящего опытный солдат никак не смог себе объяснить. И даже показалось, что ручей в овраге начал журчать тише. Пристально вглядываясь в ряды колючей проволоки впереди, в заминированный склон оврага, он заметил, что свет луны, казавшийся до этого мягким и таинственным, воспринимался теперь резким, отбрасывающим острые черные тени.
По телу прокатился холодок и мурашки, как будто повеяло холодным, пронизывающим ветерком. В воздухе повисло тревожное напряжение.
Семён толкнул лежащего рядом рядового, предусмотрительно закрыв ему рот ладонью и жестами приказал изготовиться и глядеть в оба. Прошло несколько минут томительного ожидания. Холодный ветер посреди теплой летней ночи усиливался, становясь уже порывистым. Затем неожиданно накатила непонятно откуда взявшаяся волна липкого, парализующего страха.
Внезапно там, далеко, за минными полями и многочисленными рядами колючей проволоки раздался громкий пронзительный, душераздирающий вой, наполненный невероятной, запредельной, тоской. Словно какое-то адское, только что выбравшееся из преисподней животное решило оповестить весь окружающий мир о своём появлении. Затем вой перешел в злобное рычание.
Прошло около полминуты, прежде чем сержант, подавленный и оглушённый, смог справиться с парализовавшим, проникшим в самые дальние уголки сознания ужасом и обрёл способность хоть как-то соображать. Он хотел было послать рядового на основную позицию сообщить о странном происшествии, но оглянувшись прищурил глаза от ярких всполохов взметнувшихся в небо сигнальных ракет. Значит вой услышали и там. Повернувшись к напарнику, он увидел его побледневшее лицо и остекленевшие от ужаса глаза. Проследив направление взгляда новобранца, Семён оторопел.
Огромный черный зверь, похожий на здоровенного волка размером с лошадь, легко перепрыгивая через колючую проволоку и почему-то не подрываясь на минных заграждениях громадными прыжками нёсся в сторону позиций их батальона. Глаза чудовища горели ярко красным огнём, а из широко открытой пасти торчали обнажившиеся длинные острые зубы, вырывались языки пламени и валил дым. На ходу оно издавало громкое и зловещее рычание. Издалека тело его казалось каким-то эфемерным, нечётким, как будто прикрытым темной дымкой. Это зрелище было настолько невероятным, что вогнало Семёна в ступор. Его сознание отказывалось верить в реальность происходящего.
Из окопов дружно грянули выстрелы, застрочил пулемёт. Это вернуло солдата к действительности. Преодолевая оцепенение и парализующий страх, он с трудом принудил себя к действию. Как сквозь пелену сержант оценил расстояние до зверя, отложил в сторону свой ППШ и взял у оторопевшего от страха новобранца винтовку. Затем передёрнул затвор и тщательно прицелился…
Глава 2. Нападение
Мощный взрыв потряс подземное помещение. И сразу же ещё один, и ещё, и ещё… Потолок, пол и стены содрогались
