все события и коллизии являются не более чем игрой авторского воображения – за исключением того, что на самом деле происходит на некогда единой территории одной шестой части суши.
Quam quisque norit artem, in hac se exerccat[1]
Часть первая
Требуется самурай
Глава первая
Поговорим с тобою, брат…
Помещение, куда зашли Мазур и Стробач, выглядело как классическая курительная комната, в которую джентльмены удаляются после официальных встреч, чтобы, расстегнув смокинги и приспустив галстуки, раскинуться в креслах и на диванах с сигарой в зубах и рюмкой коньяка в руке.
– Подождите здесь, пожалуйста. Бар, холодильник, кофейный аппарат в вашем распоряжении.
– Будь добр, захвати бокалы, видишь там, в шкафу? – Мазур подошел к бару, распахнул дверцу. – Или ты на службе не употребляешь?
– Сегодня можно и употребить.
– Чего тебе, кстати? Тут полна кормушка выбора. Небось, кроме горилки и в рот ничего не берешь по идеологическим соображениям?
– Да иди ты со своими подколками, – вяло отмахнулся Стробач. – Наливай, что и себе.
Он передал Мазуру бокалы. Достал сигареты, не опустился, а скорее упал на диван, бросил рядом листочки, которые ему передал Говоров. Принял от Мазура бокал виски, осушил его махом, как лекарство, не поморщился, лишь утер губы кулаком. Со стуком поставил опустевший бокал на стол.
– А вот скажи-ка мне, Кирилл, как мы с тобой работать будем…
– После всего что между нами было? – иронически продолжил за него Мазур, садясь в кресло. – Да у вас, батенька, как я погляжу, от треволнений нервная система истончилась до невозможности. Вот что значит бурная жизнь профессионального авантюриста… Что ж, правды ради следует признать: обстоятельства последней нашей встречи душевному равновесию и впрямь не способствовали.
– Глумишься? Упиваешься победой? Вроде не в твоем стиле… Тем более – мы сейчас вроде как по одну сторону фронта, и не собственному хотению, а по командирову велению…
– Да не глумлюсь я, – устало произнес Мазур. – И насчет собственного нехотения всецело согласен… Просто не желаю заниматься всей этой мутотой с чеченами и олигархами, не желаю – и все тут… Чутье вещует, что в дерьме вываляемся по самые уши, отсюда некоторая нервозность и перегибы в словах.
– Чутье – это серьезно… Да только, я так понимаю, у тебя, как и у меня, выбор не богатый. Раз впутался – пищи, но бежи, задний ход уже не врубишь, момент упущен…
Стробач встал, подошел к бару, где Мазур оставил бутылку, налил себе еще вискаря.
– А ты, похоже, ничуть не удивился, увидев меня сегодня?
– А чему тут удивляться? Что служим мы разным… работодателям, я и так знал.
– Например, ты мог удивиться, увидев меня живым. И, наверное, хочешь спросить, почему меня не шлепнули после того, как я вернулся к моим нанимателям с пустыми руками и рассказами о хитром и ловком Мазуре, который меня переиграл?
– И в мыслях не было спрашивать, – совершенно искренне сказал Мазур. – Все и так понятно. Наши с тобой наниматели – люди прагматичные, которые привыкли все тщательно взвешивать и обходиться без эмоций. Это в какой-нибудь, прости господи, Латинской Америке раздосадованный босс сперва всадит в тебя пули из всех револьверов и только потом задумается, а с кем же ему теперь работать…
В отличие от Стробача, Мазур пил крепкоградусный ячменный напиток на западный манер – небольшими глотками.
– Твои боссы решили, что нецелесообразно вводить в игру новые фигуры, тратить уйму времени на доскональную проверку новобранцев. Да и нет у них этого времени, к слову говоря. А неудачи… Ну, проколы, в конце концов, бывают у всех. Станешь убирать людей за неудачи – профессионалы быстро закончатся, где новых брать? А к тому же… ты теперь вроде как должник перед ними. Будешь не только пайку отрабатывать, но и подаренную жизнь.
– Ты дывысь, який розумный…
Стробач осушил еще один бокал с виски. Похоже, его не слишком волновало, что он может напиться на глазах у командиров.
– Раз уж зашел разговор о нашей последней встрече… Если ты надеешься, что по гроб буду тебе обязан за то, что не шлепнул меня в той гребаной обезьяньей хате, то запомни…
– Брось ерунду городить, Стробач! – перебил его Мазур. – И вообще дергаешься не по делу.
– Нет, это ты брось! – сорвался Стробач. – Я у тебя жизнь не вымаливал, в ногах не валялся! Поэтому уж тебе-то я точно ничего не должен. Запомни это хорошенько! Так что не надо корчить главного и пытаться
Пусть каждый упражняется в том искусстве, которое он знает.
