style="font-size:15px;"> Слова Винса не на шутку удивили его брата.
– Ты проехал тысячу километров для того, чтобы предложить мне быть твоим личным водителем и охранником?
– А почему нет, – пожал плечами Винсент.
– А с чего ты взял, что я соглашусь? – вопросом на вопрос ответил ему Лэнс.
– Брат, я считал и считаю, что, переехав из Нью-Йорка в это убогое городишко, ты сделал самую большую ошибку в своей жизни. И я даю тебе шанс все исправить. – Они прошли на кухню, где Лэнс продолжил готовить себе кофе, а Винс сел на стул. – Вот скажи мне, сколько ты получаешь в год, работая помощником шерифа?
– Около пятнадцати тысяч.
– А я тебе предлагаю в десять раз больше.
На кухне повисла тишина, во время которой Винсент лукаво улыбался, а Лэнс стоял как вкопанный и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Ты это серьезно, Винс? – наконец произнес он, но вместо ответа кухню заполнил раскатистый смех.
– О Боже! Нет, конечно! Я что, по-твоему, сума сошел?! Да на такие деньжищи я могу позволить себе личную армию, и каждый солдат будет иметь водительские права.
– Ты всегда был шутником, брат, – с легкой обидой заявил Лэнс.
– Видел бы ты сейчас свое лицо, Лэнс, – все еще гогоча от смеха, с трудом выдавил Винсент. – Точно такое же лицо было у тебя, кода ты узнал, что мужское достоинство бывает длиннее десяти сантиметров.
После этой новой искрометной шутки у Винса даже потекли слезы по щекам. Лэнс махнул на него рукой и повернулся к микроволновой печи. Достав из нее пиццу, он направился к столу.
– Знаешь, братец, при твоей профессии тебе не мешало бы быть толику серьезнее, – подметил Лэнс, после чего вернулся за кофе. – Кофе будешь?
– Копи Люак?
– Обычное растворимое.
– Сойдет и такое.
– С сахаром или без?
– Шутки у тебя, братец, всегда были плоскими, – недовольно пробурчал конгрессмен-республиканец. – Есть вещи, про которые лучше не шутить.
– К примеру, про твой диабет? – уточнил Лэнс, бросая два кубика сахара себе в чашку.
– Вот именно. – Винс Норрингтон достал платок из кармана пиджака и вытер им глаза и рот.
Лэнс поставил на стол чашки с кофе, после чего принялся за пиццу. Винсент с отвращением взглянул на мучной продукт, а после с безнадежностью на брата.
– Ты не думал о повторной женитьбе, Ланселот? Ты явно забыл уже, что значит домашняя еда.
– Кто бы говорил. Я хоть иногда ем яичницу с беконом, а ты только и знаешь, как в ресторанах утолять свой голод. Вдобавок, где сейчас найти женщину, способную готовить, убирать, удовлетворять в постели и любить твоих детей как своих собственных?
– Тогда заставь Шеннон готовить. Как ни как, женщина в доме.
– Как я могу заставить ее делать то, чего сам никогда не делал? Ее мать была стервой высшего сорта, но умела прекрасно готовить. Да и
